Я только недоумённо уставилась на него – этот парень спас мою жизнь и ещё извиняется за спартанские условия ночёвки? Однако… я накинула на себя плед и сонно пробормотала:

– Это вряд ли… вряд ли они вообще узнали, что меня нет дома. Я сказалась больной и попросила меня не беспокоить. Поэтому, если только кормилица заглянет перед сном. Но и в этом случае, никто не станет рисковать людьми и лошадьми, отправляясь в неизвестном направлении. И вообще, ты явно преувеличил мою значимость для клана. Отец ходит гоголем, пуша хвост перед гостями, братья озабочены своими проблемами… может… а теперь, когда меня не удалось спихнуть замуж, я… бесперс… бесрексп… не нужна, в общем… а ты знаешь, было время, когда я представляла скотлингов такими милыми ребятами в клетчатых юбках и маленьких шапочках с помпонами…

***

Костёр догорел, только угли краснели маленькими точками в чёрном провале темноты снаружи их укрытия. Конечно, можно попытаться пододвинуться и подбросить хвороста в костёр, но тогда придётся потревожить Камиллу. А Маркасу очень бы этого не хотелось – девушка во сне прижалась щекой к его плечу и в таком полусидячем положении уснула, не договорив. Быть ненужным… Маркасу не было нужны пояснять, что это такое. Матери всегда было искренне наплевать на семью, она предпочитала проводить время в королевском дворце, сияя на балах и приёмах. Она искренне полагала, что свою обязательную роль, пусть и с неохотой, но выполнила – детей родила. А дальше? Ах, увольте от этого мещанства…

Маркас и теперь встречался с матерью урывками, случайно, когда отбывал сыновний долг с лордом Джерардом. Конечно же, отец всегда ровно относился к младшему сыну, дал ему хорошее образование и всегда заботился о нём, нанимая гувернёров и только лучших учителей. Но Маркас был вторым сыном. Не наследником земель и места в Палате Лордов. Так что вполне справедливо, что Энтони – гордость отца, с которым тот связывал столько надежд. Что же до юбок и помпонов… Маркас очень бы хотел посмотреть на того человека, который бы попросил Старого Чёрта Йена Гиллана надеть юбку. Хоть клетчатую, хоть полосатую. Мысль о заросшим по самые уши рыжей бородой Старом Чёрте, с пудовыми кулаками и вечно недовольным выражением лица, невольно заставила парня улыбнуться.

Девушка пошевелилась во сне, зябко поведя плечами, и Маркас аккуратно подоткнул сползший плед, приобняв её и даря своё тепло. Камилла… горный цветок с тонкими и изящными снежно-белыми лепестками… он был способен расцвести даже в самых суровых условиях. Так и эта девушка, маленькая и худенькая, как ребёнок, но с сильным характером. Камилла… Маркасу почему-то этот цветок понравился гораздо больше, чем роскошные розы и лилии, что росли в столичных оранжереях людей, которые занимали места в Палате Лордов по праву рождения.

Девушка что-то пробормотала во сне и повозилась, пристраиваясь на парне со всем возможным комфортом. Нога Маркаса отозвалась болью, он неловко, одной рукой придерживал девушку в своих объятиях, переживая о том, что она может проснуться и возмутиться неслыханной дерзостью Маркаса и его возмутительной наглостью по отношению к ней.

И как только она начнёт ворочаться в преддверии своего пробуждения, он тут же разожмёт объятия и отодвинется на расстояние, которое принято считать уместным во время общения с девушкой благородного происхождения.

Однако, усталость взяла своё, так что вскоре он тоже крепко заснул, даже в такой неудобной позе и с ногой, в которую периодически словно впивались сотни болючих мурашек.

***

Просыпалась я медленно, словно выплывала из мутного марева. Наверное, мне снилось что-то хорошее и моё подсознание отказывалось покидать это чудное место. А открыв глаза, увидела съёжившегося парня, который укрывался тем крошечным кусочком пледа, который ему удалось отвоевать в нешуточно борьбе, судя по всему, поскольку я была укутана им, словно коконом, а Маркас довольствовался тем, что ему осталось.

Насторожившись, я поняла, что меня разбудили какие-то звуки, и сейчас они приближались. Солнце совсем недавно взошло над горизонтом, так что поспала я недолго, хотя, несмотря на это, не чувствовала усталости. С трудом собрав мозги в кучу, я сообразила, что к нам движется конный отряд. Чёрт, ну, надо же! Надеюсь, они смогут нам помочь, потому что я ума не приложу, как Маркасу добраться до лекарки.

См он проснулся и теперь с недоумевающим видом смотрел на меня, радостную. Отряд приблизился, солдаты спешивались и неловко топтались возле нашего убежища. Среди них я увидела встревоженные лица моих братьев, которые молча сверкали глазами. Я вышла и заметила отца, который стоял рядом с хмурым видом.

– Милорд! – поспешила объяснить я, сбивчиво и глотая окончания - очень уж мои родичи были не похожи на людей, которые готовы пожать руку парню, который с заспанным видом сидит рядом. – Будучи вчера на прогулке, я чудом избежала гибели. Впрочем, я знаю, кого мне благодарить за спасение.

Далее мой рассказ приобрёл трагичность и глубину эмоций, однако, ожидаемой реакции не последовало – родичи всё также недружелюбно смотрели на нас. Впрочем, вскоре выяснилась причина столь странного поведения – откуда-то сзади двое солдат, весьма невежливо придерживая за локотки, привели мужчину, которого я вчера видела с Маркасом. Мужик яростно вращал глазами и, выпятив губы, взирал на людей, которые невежливо с ним обходились.