Она улыбнулась, и ямочки на её щеках стали глубже:

— Как видите. Проездом по делам. А вы? Рада вас видеть в здравии. После нашей последней встречи я часто думала о вас.

— Я… тоже рад вас видеть, — искренне ответил я, отмечая про себя, как тесен мир. — Вы всё так же… служите?

Надежда Андреевна понимающе кивнула и огляделась по сторонам:

— Не будем об этом на улице. Здесь есть приличное место, где можно поговорить без лишних ушей?

Я подумал мгновение и кивнул:

— Есть одна таверна неподалёку. Там в это время дня обычно безлюдно.

— Ведите, — она взяла меня под руку так естественно, словно мы были хорошими знакомыми или давними друзьями.

Мы шли по улицам Тулы, и я ловил на себе взгляды прохожих — ещё бы, такая статная, красивая дама под руку с простым деревенским барином. Надежда Андреевна расспрашивала меня о жизни, о делах, но всё это были пустые фразы — настоящий разговор ждал нас впереди.

Таверна «Серебряный гусь» и впрямь оказалась пуста — лишь хозяин дремал за стойкой да какой-то старик допивал пиво в дальнем углу. Мы зашли внутрь и сели за дальний угловой столик, скрытый от посторонних глаз массивной деревянной перегородкой.

— Что будете пить? — спросил я Надежду Андреевну, когда к нам подошёл полусонный трактирщик.

— Чай, если есть, — ответила она. — А лучше — квасу.

Я заказал квас для неё и пиво для себя. Когда трактирщик удалился, Надежда Андреевна подалась вперёд и заговорила негромко, но решительно:

— Егор Андреевич, вы спасли меня от тех разбойников, когда я выполняла важное государственное дело. Если б не вы — сейчас бы многое было по-другому. Я ваша должница, а долг платежом красен.

Я покачал головой:

— Полно вам, Надежда Андреевна. Любой бы поступил так же на моём месте.

— Не скромничайте, — она накрыла мою руку своей. — Не всякий бросится на четверых вооружённых мужчин, еще и с голыми руками. — Её глаза внимательно изучали моё лицо. — Вижу, что что-то вас тревожит. Рассказывайте, Егор Андреевич. Быть может, теперь моя очередь помочь вам?

И тут меня прорвало. Я рассказал ей всё о нас с Машкой, о том, как мы полюбили друг друга, о сложностях с венчанием из-за моего формального статуса и положения, о том, что священник требует согласия отца, а отец категорически против того, чтобы я женился на дочери купца.

Надежда Андреевна слушала внимательно, не перебивая. Лишь когда я закончил свой сбивчивый рассказ, она задумчиво постучала пальцами по столу:

— Значит, вам нужно либо официальное разрешение на брак, либо документ, подтверждающий ваше право распоряжаться своей судьбой без отцовского благословения?

— Да, что-то в этом роде, — кивнул я. — Но на это уйдут месяцы, если не годы. А Машка… Она же любит меня, Надежда Андреевна. Мне нужно решить эту проблему как можно скорее.

Она задумалась, постукивая пальцем по губам:

— Я могу ускорить дело через губернатора. У меня есть некоторые… связи. Или, быть может, придумаем что-то другое. — Она решительно допила свой квас и поставила кружку на стол. — Дождитесь меня, не предпринимайте сами ничего. Вечером я вас найду. Где вы остановились?

— На постоялом дворе купца Синицына, — ответил я. — Но, Надежда Андреевна, я не могу просить вас о такой услуге. Это может быть опасно для вашей…

— Для моей репутации? — она усмехнулась. — Не беспокойтесь об этом. Я давно живу не по правилам света. А что до опасности… — её глаза блеснули азартом, — чем опаснее дело, тем интереснее его выполнять. Вы спасли мне жизнь, Егор Андреевич. Позвольте же мне спасти ваше счастье.

С этими словами она поднялась, поправила шляпку и, слегка коснувшись моего плеча, направилась к выходу из таверны.

— До вечера, Егор Андреевич, — бросила она через плечо. — И не теряйте надежды.

Я смотрел ей вслед, не в силах поверить своему везению. Неужели сама судьба послала мне встречу с Надеждой Андреевной — ординарцем Кутузова, агентом императорской канцелярии, женщиной, имеющей связи в Сенате? Это казалось невероятным, но в то же время давало проблеск надежды в моём, казалось бы, безвыходном положении.

Расплатившись с трактирщиком, я вышел на улицу. Голова моя шла кругом от мыслей и планов. Нужно было вернуться на постоялый двор, рассказать Машке о неожиданной встрече, успокоить её. Надежда Андреевна поможет нам, я был в этом уверен. Теперь всё будет хорошо.

Но когда я свернул на улицу, где находился наш постоялый двор, то увидел нечто, заставившее меня застыть на месте. У входа стояла знакомая карета с родовым гербом, а рядом с ней — высокая фигура в дорожном костюме.

Отец.