Когда мы пролюбили развилку, выехав не на ту дорогу? Точно уже не скажешь. Но проехав около километра, попали ногами в жир, выскочив на луг, где располагались огневые позиции дивизиона немецких тяжёлых гаубиц. Поверхность, испятнанная снарядными разрывами от недолётов пятидюймовок, напоминала лунный пейзаж, но наш «Шумахер» не снижая набранной скорости, начал маневрировать, объезжая воронки, и при этом пытаясь отвернуть влево, чтобы не наскочить на окопы огневой, да и воронок там было гораздо меньше. Естественно в таких условиях стрелять мы не могли, пытаясь удержаться в маневрирующей и трясущейся машине, и не поломать себе рёбра и головы, хотя и были в немецких касках. Это нас в конце концов и спасло, потому что фрицы, увидев свой броневик с бешеным водилой за рулём, который исполнял такие акробатические трюки, едя чуть ли на трёх колёсах, тоже не торопились открывать по нам огонь. А потом уже было поздно, так как выскочив на довольно приличную полевую дорогу, мы поехали ещё быстрее, с каждой секундой увеличивая дистанцию. Трясти стало значительно меньше и, приказав приготовить к бою оружие и гранаты, но пока не стрелять, выбираюсь со своего места, и встаю к правому борту броневика за пулемёт, слева от меня, за местом водителя, занял позицию Мишка с автоматом. Свою бронебойку, сложив приклад, он закрепил на левом борту, в зажимах для пулемёта. Дядя Фёдор караулит тыл, а два оставшихся батарейца, готовят к бою трофейные колотушки, распечатав один из ящиков, и прикручивая к гранатам деревянные рукоятки.

В общем, попали мы из огня да в полымя, но теперь хотя бы были готовы к этому. Проехав полкилометра по дороге, мы наскочили на пехоту противника. Большая часть фрицев, уже перешла через дорогу, а вот замыкающим отделением, мы поиграли в боулинг, расшвыряв бампером в стороны и проехав по попавшим под колёса, особо «везучим» зольдатам, один из которых чуть не залетел к нам в салон, но вовремя одумался и пролетел мимо. А ты не переходи улицу в неположенном месте, и будет тебе счастье. После удачного страйка, лупя во все стороны из автоматов и кидая гранаты в успевших перейти дорогу гансов, мчимся дальше. Федька-«пулемётчица» строчит из своего эмгача длинными очередями, практически на расплав ствола, с кормы нашей броне-тачанки. А вот эти немцы очухались довольно быстро, и по корме и бортам защёлкали пули, с противным свистом пролетая над нашими головами. И если от боковых бортов расположенных под углом, они рикошетили, то вот в заднем пули оставляли приличные вмятины, да и громкие щелчки были особенно неприятны. Нас спас немецкий орднунг, потому что их пулемёты и карабины, были заряжены обычными патронами, были бы с бронебойными пулями, тут бы нам и карачун, а так мы отделались только мокрыми штанами.

Насчёт мокрых штанов это я пошутил. Пока мы отбивались от противника, стреляя и кидая гранаты, испугаться никто не успел, или почти не успел. Осознание пришло чуть позже, когда пролетев примерно километр, мы повернули направо и заехали в небольшую рощу, прикрывшись ею от злобных фрицев, которым не понравилась такая игра в кегельбан. Остановившись, чтобы осмотреться, первым делом вытаскиваю из чехла флягу с водой и пытаюсь напиться. Несмотря на тремор в руках это мне удаётся, и я пробираюсь к заднему борту, чтобы найти свой ранец. Бойцы выпрыгнули наружу и заняли круговую оборону, водила уже хлопочет вокруг машины, заливая воду в парящий радиатор, ну а я нахожу свои вещи, выбираюсь через задние двери и, скинув трофейное шмутьё, быстро переодеваюсь в свою форму. Буквально через минуту я готов к труду и обороне и, заняв позицию для стрельбы, внимательно осматриваю окрестности.

Вот такой у меня бзик. Костлявая опять махнула своей косой, пройдясь буквально по волосам, но постоянно так везти не может, и как принято у моряков перед последним боем переодеваться по первому сроку, так и мы готовимся к своему решительному. Посмотрев на мои манипуляции, все остальные по очереди переодеваются. Проще всех водиле, он только меняет головной убор, надев пилотку со звёздочкой. Через пять минут выезжаем. Местность, благодаря роще в которой мы останавливались перед боем, я узнал, поэтому выехав на луговую дорогу, особо не торопясь движемся в обход высоты, чтобы подъехать к ней с юга. Так как севернее и восточнее высотки рвутся снаряды, видимо майор вызвал заградительный огонь. По пути мы заряжаем магазины и набиваем пустые пулемётные ленты патронами, а также снаряжаем гранаты, все, которые остались.

Селение Полосы, в районе которого мы воевали, ни деревней не селом, в общем понимании этого слова, назвать было нельзя. Пожалуй — селение более точный термин, потому что отдельные хутора и домишки с подворьями, раскиданные по площади в несколько десятков квадратных километров, прижимались к довольно разветвлённой в этом месте дорожной сети. Правда, по некоторым из этих дорожек можно проехать только на крестьянской телеге, так как местность хоть и изобиловала холмами и небольшими высотками, но всё равно, все низинки были заполнены водой. И если в других местах всяческие водоёмы занимали площадь намного больше пятидесяти процентов, то в этом районе наоборот, суши было гораздо больше. Поэтому-то фрицы и установили здесь бОльшую часть своего артполка. Вот и мы, подъехав к одному из таких «хуторков в степи», застали там капитана Алексеева, который сначала отругал нас на русском командном, а потом объявил благодарность за срыв атаки противника.

Командир разведчиков пытался объять необъятное, создавая круговую оборону. Основные наши силы окапывались на высоте, перекрывая своим огнём сектор в 180 градусов, с северо-запада на юго-восток, там же находились и оба оставшихся бронеавтомобиля, пулемёты которых не давали немцам приблизиться, пока бойцы зарывались в землю. С запада нас прикрывало небольшое болото. Дорогу, идущую с юго-запада, капитан перекрыл, посадив на небольшом холме восьмерых артиллеристов, зато с двумя пулемётами (заначку, её никто не отменял, просто для трофейного чеха уже не нашлось расчёта, а так он до поры до времени прятался в кузове передка Круппа). Ну а на юге и был как раз тот хутор, к которому мы подъехали. С прибытием неожиданного подкрепления, ротный снял с себя проблему прикрытия тылового рубежа, возложив её на «хрупкие» плечи нашего взводного. Естественным образом данная проблема досталась мне по наследству.

— В общем, так Коля. Видишь вон тот домик, стоящий в двухстах метрах левее? — Спросил Ванька, и после моего утвердительного кивка, продолжил. — Организуешь оборону от него, до этого хутора. Твоя задача: прикрыть правый фланг разведчиков, а так же мой левый, ну и свой фронт держи.

— Так тут же задача минимум для взвода, а у меня всего пять человек.

— Зато у тебя два пулемёта и бронетранспортёр, так что крутись.

— А у вас зато два миномёта, — не отстаю я.

— Так ты же сам знаешь, что мин нет. Да, и ПТР я у тебя забираю, у меня там дорога нормальная, мало ли какая броня по ней поедет, да и один пулемёт вместе со станком и оптическим прицелом тоже.

— И тогда с чем я вообще останусь? И как мне его удержать, рубеж этот?

— А это меня не ипёт! — взъярился взводный. — Хоть камнями кидайтесь, а рубеж чтобы удержали.

— Но тогда хоть чешский ручник дай, — хватаюсь я за соломинку.

— Сержант Доможиров. Вам приказ ясен? — Взяв под козырёк, на полном официозе говорит взводный.

— Так точ… ясен. — Отвечаю я, вытянувшись по стойке смирно.

— Выполняйте.

— Есть. — Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и иду к своим. И как мне это всё оборонять? Из одного пулемёта два не сделаешь, да и людей мало. Был бы ещё бэтэр нормальный, со щитком впереди, можно было бы показать фрицам «кузькину мать». А то этот специально под штабных крыс заточен, на него даже пулемёт штатно не поставлен, только автомат для самообороны, ну а кронштейны для зенитной стрельбы уже мы сами замастырили, по самолётам там пострелять, или когда убегаешь от кого-либо, тоже удобно, а вот для огневой поддержки это мало подходит.