Забрав ПТР и второй пулемёт вместе с набитыми лентами, лейтенант уезжает, а я объясняю своим про свалившуюся на нас задачу. Поэтому, когда наше «броне-такси» возвращается, поступаем следующим образом. Дядю Фёдора с пулемётом МГ-34 и одним из «карабинеров», подвозим к домику слева и, оставив все ленты с патронами, гранаты, а также пару запасных стволов к его газонокосилке, оставляем там. Не маленький, позицию сам выберет. Оставшимися же силами, занимаем оборону на хуторе «близ Диканьки». Ванька расщедрился и обратным рейсом выслал чешский ручник — ZB-26, если мой склероз, мне не изменяет, и аж два карабина (видимо остались от раненых). Так что Мишка и ещё один боец занимают позиции в рубленом доме пятистенке, и набивают все десять магазинов, которые мы нашли вместе с пулемётом. Большая часть окон как раз выходит на нужную нам южную сторону, так что Мишаня может менять позицию, хоть до морковкиного заговенья и пока немцы не подкрадутся на гранатный бросок, им не светит, ну а даже если и подкрадутся, то у нас и свои гранаты имеются.

Мы же оставшись вдвоём с бывшим танкистом, устанавливаем свой бронетранспортёр рядом с амбаром и готовим к бою свои «шмайсеры», как их принято тут называть. Потом я снимаю ременную систему, со всей штурмовой экипировкой, достаю из ранца поясной ремень, одеваю на него штык нож от СВТ, а также кобуру с «Вальтером», перепоясываюсь, и немного подумав, сую за ремень ещё и «Люгер», магазины к ПП, я рассовываю за голенища сапог. Немного подумав, вставляю детонатор в одну из противотанковых гранат, если что, будет оружие последнего шанса. Мы сейчас и швец, и жнец, и на дуде писец. И дот, и мобильный резерв в одном флаконе, будем стрелять и кидаться гранатами в противника, а когда они кончатся, то и камнями, как выразился взводный.

Можно было ещё и свалить побыстроляну, но дороги на север, юг, и восток, были оперативно перекрыты немцами, а уходить на запад, можно было, только если бросить технику. Хрен бы с ней, конечно, раненых можно и на руках утащить, но через пять километров, мы бы упёрлись в реку, а переплывать через неё с ранеными и, висящим на хвосте противником, — проще застрелиться. Как говорил один хулиган Федя, «Шурик, это же не наш метод», поэтому мы принимаем бой. Есть ещё возможность дождаться ночи, да и канонада на севере приближается к нам, но…

Обиженные немцы набросились на нас примерно через полчаса, причём сразу с трёх сторон. И если с севера навалились злые артиллеристы, то с востока и юга, не менее добрые пехотинцы, причём из разных рот. Ну, первые-то понятно, почему огорчились, мы у них поломали любимые игрушки, вторых же заставили идти пешком, испортив им машины, а с третьими-то мы просто поиграли в боулинг, но ведь пострадали они от своей же техники, что вполне патриотично, и есть повод для гордости. Подумаешь, потом их причесали артиллерией, поубивав часть лишнего состава, вот и шли бы, хоронили своих камрадов, и доброе дело бы сделали, и сами бы в живых остались. Но сцука не терпится им, все жаждут нашей крови, вампиры проклятые. А прёт их на наши позиции не меньше чем два взвода, это видимо всё, что осталось от той роты, с которой мы в кегельбан играли, потому что идут они по следам нашего бронетранспортёра, а определившись с направлением, наступают точно на хутор.

Вообще-то про остальных я могу только догадываться, а вот за теми, кто идёт на нас, пока внимательно наблюдаю в бинокль. А вот и третий взвод, в пятистах метрах на нашем левом фланге, показалась ещё одна неслабая кучка фрицев, которая вынырнула из небольшой ложбинки, и теперь на нас катит целая рота, и хоть взвода и неполного состава, но нам от этого не легче. Противник наступает обратным клином, и если два крайних взвода, заходят на наш хутор с флангов, то центральный, отстав от своих метров на сто, шагает прямо на нас. Заняв боевой порядок, немцы быстрым шагом маршируют вперёд, но пока не видят целей, огня не открывают. Стрельба раздаётся примерно в километре за нашей спиной, так что ушлые гансы наверняка думают, что зашли красным в тыл, поэтому и не демаскируют себя излишним шумом. Стараемся их не разубеждать в своих заблуждениях, но и близко подпускать их тоже нельзя.

Первым открывает огонь наш станкач с высотки, и левофланговый взвод фрицев, сразу притомился и прилёг отдохнуть, кто на время, а кто и навсегда. И хотя расстояние было около шестисот метров, но станковый пулемёт с оптическим прицелом, да ещё и почти с фланга, это ни есть гуд, а как раз таки капут. Получилось как в русской бане, «что русскому хорошо, то немцу смерть». Буквально сразу же за станкачём, по правому взводу немцев отстрелялся и дядя Фёдор, здесь уже расстояние было шагов четыреста, и хоть огонь вёлся по фронту, но результат получился не менее убийственный, и противник также залёг. Больше всех повезло центральному взводу, по ним так никто и не стрелял, может, конечно, какие-то пули и пролетали, но вот конкретно по цели огня не велось, но и эти немцы тоже залегли от греха подальше. Отстреляв ленту на сотню патронов, Федя замолчал (скорее всего, менял позицию и с той стороны раздавались только выстрелы из карабина). А вот станкач, ненадолго замолкнув, продолжил заземлять фрицев уже короткими очередями.

Немцы опомнились быстро, и с их стороны затявкали ротные миномёты, и открыли огонь МГ-34. И если до высоты мины не долетали, то вот «домику дяди Фёдора» досталось, и от него во все стороны только клочья полетели. Прилетело также и по нашему хутору, но так как мы пока не стреляли (смысла стрелять из карабинов и одного ручника на полкилометра не было от слова совсем), то и в нашу сторону вёлся в основном только винтовочный огонь. Наш трофейный станкач вступил в дуэльный поединок с фрицевскими лёгкими пулемётами, и постепенно его выигрывал, те один за другим замолкали, или навсегда, или меняя позицию. Всё-таки наши успели окопаться, и тактически позиция на высотке была гораздо выгоднее, чем на лугу. Но и своё грязное дело гансы с ранцами сделали, внимание отвлекли, и центральный взвод, под прикрытием огня своих теперь уже полувзводов, короткими перебежками продвинулся вперёд ещё метров на сто пятьдесят.

Настала очередь и нам взяться за карабины, и хоть огонь с трехсот метров, да ещё и из трёх стволов не столь эффективен, но не ждать же когда немцы подберутся вплотную, да и более убойный аргумент у нас тоже есть. Ловлю в прицел фигуру будущего покойника и нажимаю на спуск. Упал. И тут же из дома злобной очередью огрызнулся Мишкин пулемёт. Какой-то эффект наша стрельба имела, кого-то мы точно подстрелили, по крайней мере, на перерасход патронов мы фрицев точно спровоцировали, да и не только патронов. Потому что по хутору зашлёпали мины, и если от пулемётных очередей был хоть какой-то эффект (пулемётчики в хате вынуждены были менять позиции, переползая от окна к окну), то вот мины, даже если и попадали в дом, то рвались на кровле, так как крыша была покрыта тёсом.