– Не паникуй, - продолжал увещевать он.
– Ну хочешь, еще раз в "неотложку" смотаемся?

– Нет, поздно уже. Ты езжай, а я подожду, - сказала Нина.

– Куда езжай?! Могу я тебя в таком состоянии одну оставить?
– Он еще глубже втянул голову в плечи.
– Вот горе... Ты его давно знаешь, может, он выпил лишнего или родственники у него здесь? Зашел проведать и засиделся. Он хотя бы намекнул, куда идет?

– Нет, ты уже спрашивал.

– Ничего не понимаю. Зачем же мы тогда в Якорный ездили, зачем ты в бар ходила?

Значит, они искали меня в "Страусе"?!

Надо было выручать Нину: я втравил ее в эту историю, мне и выкручиваться. Я подхватил сумку и, пошатываясь на затекших ногах, вышел из своего укрытия.

– Не меня случайно ищете, граждане? Вы бы еще всесоюзный розыск объявили...

Нина не двинулась с места, зато Вадим кинулся навстречу:

– Ну ты даешь! Кто ж так делает, старик! Мы из-за тебя полгорода исколесили. Ты бы для разнообразия предупреждал, что ли!
– Он хлопнул меня по плечу.
– Вчера до полуночи пропадал, сегодня...

– Дело у меня было. Тип один магнитофон обещал достать, а потом на переговорный ходил матери звонить.

– Это не Стас тебе случайно магнитофон обещал?
– спросил Вадим.

– Он самый.
– Я старался не смотреть туда, где стояла Нина, догадываясь, какого рода чувства она сейчас испытывает.
– Ты его знаешь?

– Конечно.

– Думаешь, надует?

– Это уж непременно. Обманывать его профессия, старик. И вообще, дешевка твой Стас.
– Вадим сказал это без всякой злости, отчего его слова прозвучали особенно веско.
– Дешевка и шизик. Торгаш копеечный. Знаешь, как его фамилия?

– Нет, он как-то не представлялся.

– Маквейчук.

– Ну и что?
– удивился я.
– Обыкновенная фамилия.

– То-то и оно, что обыкновенная. Как раз это его и не устраивает. Твой дружок спит и видит заграничный паспорт, и чтоб в нем на английский лад значилось - Макковей. И непременно чтоб с двумя "к". Свихнулся на этой почве. Все никак не выберет, что лучше: мистер, сеньор или месье. Шизик, повторил он.
– Не связывался бы ты с ним.

Вадим взглянул на Нину и заторопился:

– Ну, ребята, вы тут разбирайтесь, а я отчаливаю. Не забыли - завтра открытие фестиваля. Придете?

Я не рискнул ответить за обоих, но вопрос был задан, и это была вынуждена сделать Нина.

– Придем, - сказала она.

Я понял, что помилован, и с легким сердцем пошел проводить Вадима к машине.

– Ну, будь, старик, - сказал он, усаживаясь в свою "Каравеллу".
– А с магнитофоном не чуди. Магазинов тебе мало? Если что, я помогу. Подберем подходящий. Идет?

– Идет.

Я помог ему поместить костыли на заднее сиденье, и "Каравелла" тронулась с места.

Еще с минуту я обозревал окрестности, но ничего достойного быть отраженным в рапорте не приметил. Разве что швейцара, мирно клевавшего носом у входа в гостиницу, да бесшумно мигавший над его головой магический кубик.

Не стану описывать своего возвращения - это тоже не для отчета. Скажу только, что Нины во дворе уже не было. Дверь в дом была заперта на ключ. Я мысленно пожелал своей хозяйке спокойной ночи и пошел к себе в сарай.

Когда я лег и погасил свет, на меня вдруг нашло необъяснимое чувство. Я впервые почувствовал себя по-настоящему свободным. Мне даже показалось, что это ощущение не покинет меня никогда.

2

Проснулся я поздно, но никаких угрызений совести по этому поводу не испытывал.

Будильник показывал десять, и пусть его точность не внушала особого доверия, проверять по своему непогрешимому "Полету" не хотелось.

За окном вовсю светило солнце, пели птицы, и мир представился мне в эту минуту до удивления простым и понятным. Похоже, пока я спал, кто-то основательно прочистил мне мозги: то, над чем ломал голову минувшей ночью, сейчас, при свете дня, выглядело далеким, надуманным, почти невероятным. Загадочные убийства, сделки, возникающие из тумана фантомы - все это, если и было, вспоминалось скорее как прочитанная накануне книга или сон и никак не вязалось с погожим солнечным утром, с шелестом листьев за отворенным окном, с переполнявшей меня беспричинной радостью.

Вопрос "что такое счастье?" всегда ставил меня в тупик, но сегодня... сегодня я мог бы провести пресс-конференцию на эту тему. Счастье, сказал бы я в короткой вступительной речи, это когда просыпаешься таким вот утром и тебе не надо вскакивать с постели, чтобы бежать сломя голову невесть куда и неизвестно зачем. Счастье, уважаемые дамы и господа, это тишина, это тиканье часов, когда тебе нет до них дела, это солнечные зайчики на стенах и залетевшая с улицы ниточка паутины, а еще ощущение силы, какого ты отродясь не испытывал, ликующая, бьющая через край радость при мысли, что впереди день, отданный в твое полное распоряжение, а за ним целая вереница таких дней, вся жизнь...