Выпив залпом виски, он отставил в сторону сначала свой стакан, потом ее рюмку. Протянул руки, взял ее за талию и мягко привлек к себе. Он долго молча всматривался в ее раскрасневшееся лицо, и это молчание рождало хмель новых желаний.

– Не терзайся, – сказал он, и в его тоне ей послышались отзвуки ее детства. Ласковый голос Блейка, приносящий утешение в момент, когда рушился ее мир. – Приемы могут быть разные, а это был лишь один аргумент. Все прошло.

Кэтрин притворилась равнодушной, и, хотя она все еще дрожала всем телом, напряжение несколько улеглось.

– Это не очень-то похоже на извинение, – сказала она, робко взглянув на него. Бровь поползла вверх.

– Я не собираюсь извиняться. Вы сами напросились на это, мисс Кэтрин, и вам это известно.

Она покаянно вздохнула, не в силах оторвать взгляда от мощных линий его груди.

– Я знаю. Я не хотела говорить того, что сказала.

– Все, что тебе надо помнить, невинная моя девочка, – снисходительно заметил он, – сводится к тому, что словесная перепалка поднимает у мужчин давление. Сама того не сознавая, ты можешь спровоцировать их.

Он ласково встряхнул ее:

– Ты меня слушаешь?

– Да. – Она подняла на него полный любопытства взгляд. – Ты… Я не думала, что ты… – Она запнулась, не умея подыскать нужные слова.

– Мы не кровные родственники, так что ты не защищена от меня, Кэт, – тихо и сдержанно произнес он. – Я не слабоумный старец и на женщину в откровенно соблазнительном туалете реагирую как нормальный мужчина. Филлип с таким же успехом мог бы потерять голову, – хрипло добавил он.

Она услышала биение своего сердца и затаила дыхание.

– И все-таки… – прошептала она, – я думаю, он вел бы себя вежливо.

Он не возразил. Его большая теплая рука приподняла ее лицо и приблизила к глазам.

– Одно из многих различий между мной и Филлипом, моя юная Кэт, – сказал он, – заключается в том, что я любовник не вежливый. Я люблю, когда мои женщины… хорошо вымуштрованы.

На ее щеках выступили красные пятна.

– Им положена награда за верную службу? – дерзко спросила она и с лукавой улыбкой коснулась указательным пальцем своей раненой губы.

Углы его рта приподнялись, в глазах заплясали искры. Словно между ними никогда не происходила бурная сцена, когда они оба чуть не потеряли голову.

– По-разному, моя прелесть, – назидательно произнес он. – Некоторые женщины предпочитают обмен любезностями.

Кэтрин глубоко заглянула ему в глаза. Это становится интересным, изумленно подумала она.

– Женщины… кусают мужчин? – спросила она шепотом, словно эта тема была не для ее чувствительных ушей.

– Да, – ответил он, тоже шепотом. – И царапаются, и кричат, как русалки.

– Я не имела в виду тогда, – сказала она. – Я имела в виду, когда… ох, не обращай внимания, ты просто смеешься надо мной. Я спрошу Филлипа.

Он усмехнулся.

– Ты действительно думаешь, что он когда-нибудь в жизни испытывал подобные желания? – спросил он.

Она пожала плечами:

– Не знаю.

– Мужчины бывают разные, – напомнил он, снова взглянув на ее рот. – Бедняжка, я сделал тебе больно, да?

Она отвернулась, и он разжал руки, чтобы освободить ее.

– Хорошо, – пробурчала она. – Как ты сказал, я сама напросилась. Ты очень… искушенный.

– А ты очаровательное невинное создание, – парировал он. – Я не хотел быть грубым с тобой, Кэт, но должна же ты понимать, на что толкаешь мужчин, появляясь в таких нарядах.

– Я не знала, что ты всерьез, – вздохнула она.

– Теперь знаешь.

– Теперь знаю, – согласилась она. Резко повернулась и пошла прочь, чуть не разбив бесценную фарфоровую вазу Мод, подвернувшуюся на ее пути. – Я верну в магазин все платья, которые купила, если еще не поздно.

– Не будь смешной, Кэт, – сердито бросил он ей вдогонку. – Ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду. Я не желаю видеть тебя в платьях с вырезом до пупа, вот и все. Ты еще слишком ребенок, чтобы понимать, чему ты себя подвергаешь.

У двери она обернулась к нему с таким достоинством, что ее поведение одобрила бы сама мадемуазель Девре.

– Я уже не ребенок, Блейк, – пояснила она ему. – Не правда ли?

Он отвернулся, опустил голову, негнущимися пальцами зажег сигарету: