Желание посидеть в прохладном уютном уголке прошло. Никифор направился к гостинице «Турист», размышляя над своим неприятием откровенного бандитизма и над вмешательством в дела, его не касающиеся. В конце концов он пришел к выводу, что не имел права вмешиваться, рискуя попасться на глаза как террористам, похищающим людей, так и представителям правоохранительных органов. Подумал: хорошо, что никто не видел его самодеятельности. И в это время его окликнули:

– Эй, Петрович, подожди.

Никифор оглянулся. Его догонял потный Лёнчик.

– Нагулялся? – полюбопытствовал капитан.

– Скучно стало, – признался старлей. – Ни выпить нельзя, ни по бабам, а городские красоты меня мало волнуют. А ты герой, Петрович.

– Ты о чем? – нахмурился Хмель.

– Да видел я, как ты уронил того балбеса в кожанке. Комар носа не подточит. Все было сделано на высшем уровне. Молодец.

Лёнчик заметил, как изменилось лицо капитана, рассмеялся и хлопнул его ладонью по плечу.

– Не боись, Петрович, полковник ничего не узнает. Хотя я бы на твоем месте не рисковал. Боком может выйти. Ты в тюрьме не сидел?

– Ты, что ли, сидел? При чем тут тюрьма?

– При том, что, если мы залетим, никто нас из СИЗО выручать не будет, придется выкручиваться самим. Мой друг Коля Рудин вот так попался и просидел три года за решеткой за превышение мер обороны. Банда за ним пошла на пустырь, а он спец был – не хуже тебя. От той банды только двое в живых осталось. Вот с тех пор он и заклялся вмешиваться в правосудие и говорить правду. Как он любит говорить теперь: тюрьма научит отличать плохое от очень плохого.

– Тюрьма – это недостаток пространства, возмещаемый избытком времени, – пробормотал Никифор, недовольный тем, что его учит Лёнчик, редко сам соблюдавший инструкции. Однако возражать ему не стоило, старлей был прав.

– Как-как? – переспросил старший лейтенант. – Впервые слышу такое изречение, сам сочинил?

– Бродский, – ответил Никифор. – Все, отстань, в гостиницу будем входить по одному.

– А я хотел анекдот рассказать.

– Зайдешь через полчаса в номер и расскажешь. Пивка холодненького захвати.

– Слушаюсь, товарищ капитан! – вытянулся Лёнчик, тараща глаза, затем, смеясь, отстал и свернул в магазин.

Балабон, беззлобно ругнулся Никифор, зная, что в бою на старшего лейтенанта можно было рассчитывать как на самого себя. Профессионалом Лёнчик был классным.

На следующий день группа с утра заняла места согласно плану операции.

Гвоздецкий должен был сыграть роль VIP-лица и подъехать к теннисному клубу на крутой машине; для этой цели группа обеспечения разжилась джипом «Супер-КИА». Предполагалось предварительно позвонить Вите Битому и предупредить его о визите бизнесмена, заинтересованного во вложении денег в спорт вообще и в теннис в частности. Водителем и телохранителем полковник назначил Жеку, лейтенанта из ГРУ, имевшего за Чечню пять наград.

Борис и Ярослав должны были проникнуть на территорию теннисного клуба скрытно и ждать сигнала. Борис был классным снайпером, а Ярослав – охотником и стрелял вообще-то не хуже, хотя в группе он чаще выполнял функции опера, прикрывающего отход. Способности заметать следы и уходить из-под носа противника у него были колоссальные.

Виктор, отвечающий обычно за компьютерную связь и контроль времени, в активной фазе операции в качестве бойца не участвовал и находился на территории мусоросжигательного завода. Он должен был следить за возможными перемещениями похитителей и сообщать о них Гвоздецкому.

Но самая трудная задача досталась Никифору и Лёнчику. Они проникли на террторию клуба раньше всех и взяли под контроль здание клуба. В их задачу входила ликвидация телохранителей Вити Битого в самом здании. Поэтому выспаться обоим не удалось. В пять часов утра они уже были в здании теннис-центра, быстро и бесшумно открыв окно одного из помещений клуба. Здание телекамерами, к счастью, не просматривалось, охранники дежурили у входа, уверенные в том, что никто не посягнет на собственность босса, и дули пиво, то и дело по очереди посещая туалет. Их можно было взять голыми руками, но проникшим в клуб «чекистам» предстояло ждать сигнала атаки еще по меньшей мере шесть часов. Им надо было затаиться, что они и сделали, устроившись в подсобке за грудами всякого хлама и древесно-стружечными плитами.

Кемарили тоже по очереди: два часа Лёнчик, два часа Никифор. Нервные системы обоих позволяли им расслабляться и в более сложных ситуациях.

В десять часов утра в здании клуба появились первые посетители – работники ресторанчика, уборщики и служащие.

В начале двенадцатого подъехал владелец клуба господин Бабенко со свитой из пяти человек. Но пробыл недолго – полчаса и уехал. Снова он появился в здании уже в половине второго.

Гвоздецкий дал в эфир сигнал готовности. Пока все шло по расписанию. Гринписовцы начинали марш к заводу в два часа дня, и у «чекистов» оставалось достаточно времени, чтобы закончить «зачистку» главарей банды в штаб-квартире и перебросить силы к заводу.