– Все? – будничным тоном спросил полковник.

– Здесь кто-то засел, – показал на дверь Лёнчик. – Нашими пукалками хрен возьмешь, граната нужна.

– А если там тоже пленники есть? – возразил Никифор.

Из двери за спиной Хмеля вышел Тарасов с двумя девочками. В коридоре стало тихо. Гвоздецкий оценивающе глянул на лицо Тарасова, хмыкнул.

– Привет, капитан. Не узнаешь?

– Подполковник Гвоздецкий.

– Уже полковник. Ты как здесь оказался, в Ярославле?

– Стреляли, – дернул уголком губ Тарасов. – А вы?

– Да и мы по этому же поводу. И куда ты теперь?

– Домой.

– Надеюсь, ты понимаешь, что о нашей встрече никто знать не должен? Смотри, не ошибись.

Тарасов снова дернул уголком губ, изображая усмешку.

– Я только один раз в жизни ошибся… когда думал, что ошибся.

– Тогда прощай. Надеюсь, больше не увидимся. Бери наш джип.

– Спасибо, сам доберусь.

Тарасов двинулся к выходу из подвала.

– Хотя постой… – Полковник в задумчивости почесал горбинку носа. – Может, пойдешь ко мне в отряд? Если, конечно, уже не на службе.

– Я на службе.

– Ага… ну, тогда ладно.

Тарасов глянул на Никифора, на Лёнчика с Жекой, зашагал дальше, исчез за поворотом коридора.

Гвоздецкий подошел к бритоголовому боевику с помповым ружьем, нагнулся.

– Китаец, что ли?

– Скорее монгол, – пожал плечами Никифор, все еще видя перед глазами лицо капитана Тарасова. Подумал: с таким парнем лучше дружить…

– Монгол китайцу хохол, – оскалился Лёнчик. – Кстати, он на тебя сильно похож, почти как брат.

– Кто?!

– Тарасов. Что будем делать? Линять отсюда надо.

– Там двое пацанов, – кивнул Никифор на дверь с трупом «монгола». – Не бросим же мы их тут.

Гвоздецкий подвинул к губам усик рации:

– Борис, вы где? Все тихо? Мужика с девочками пропустите. Да, мы скоро. – Он повернул голову к Жеке. – Взрывай дверь.

Жека, бывший штатным сапером группы, достал из кармана спецкомбинезона предмет, похожий на подкову, приладил над замком двери, поколдовал над ней. На «подкове» замигали два глазка – зеленый и желтый.

– Приготовились!

Никифор и старший лейтенант стали у двери «уступом»: капитан слева, Лёнчик на полкорпуса ближе.

– Бух! – сказал Жека.

«Подкова» – устройство направленного взрыва – пыхнула дымком и огнем.

Лёнчик рванул дверь на себя, и в проем ласточкой нырнул Никифор, стреляя в тень справа.

Одного выстрела оказалось достаточно. Охранник, прятавшийся в камере, затих. Кроме него, здесь находился еще один мужчина, лежащий на топчане, но он оказался пленником. Когда его вывели в коридор, он чуть не упал, не то от волнения, не то от слабости. Прохрипел:

– Здесь мой сын…

Лёнчик вывел в коридор мальчишек, и мужчина с криком: «Руслан!» – бросился к одному из них, подхватил на руки, зарыдал.

«Чекисты» переглянулись.

– Успокойтесь, – тронул Гвоздецкий мужчину за плечо, – все уже позади. Нам надо уходить. Кто вы?

– Дмитрий… – прошептал мужчина, давясь слезами. – Тарик-Магиев…

Никифор вспомнил, что в ориентировке на похищенных людей упоминалась и фамилия известного дирижера из Москвы – Тарик-Магиева. Его похитили больше двух месяцев назад, вместе с сыном, и следы вели как будто бы в Чечню, но похитители оказались из Ярославля. Недалеко ушли, что в прямом, что в переносном смысле.

– Сворачиваемся, – скомандовал Гвоздецкий. – Детей оставим на попечение Тарик-Магиева, я вызову милицию. Жека – визитку.

Жека достал белый прямоугольничек с буквами ЧК и бросил на труп «монгола».

Софья никогда раньше не переживала по поводу отсутствия мужа, но тут ей вдруг сделалось грустно. Все вокруг как нарочно собирались семьями, мужчины суетились возле жен и детей, женщины им что-то выговаривали, мужья покорно выслушивали, и этот тривиальный процесс вызывал зависть. Софью с дочерью никто не провожал к поезду, и хотя она сама не любила долгих проводов, настояв на том, чтобы слезливые бабки и тетки остались дома, все же на этот раз расстроилась, посетовав на судьбу.

Она ушла от мужа семь лет назад, когда Оленьке исполнилось год и два месяца. Ушла сразу и навсегда, выказав гордый и независимый характер, поссорившись с родителями, увидевшими в муже «надёжу и опору».

По жизни Софье нечасто встречались люди, на словах пекущиеся о благе других, но на самом деле глухие к человеческим переживаниям. Этим людям кажется, что они все делают правильно, сочувствуют, помогают, ведут душеспасительные беседы, но на поверку оказывается, что думают они прежде всего о себе и заботятся больше всего о своем душевном равновесии. Таким человеком оказался и Алексей Шипилов, спортсмен, красавец, удачливый адвокат, затем бизнесмен, ставший мужем Софьи. Выдержать его отношение к себе и к дочери Софья смогла всего два года.