– Пойдемте, я провожу вас к поезду. Вы в Москву едете?

– В Москву, – с готовностью откликнулась Софья, поднимаясь, наклонилась к Оленьке. – Вот мы и дождались, доченька.

Она повесила на спину дочери ее маленький рюкзачок, хотела взять сумку с вещами, но Тарасов отстранил женщину.

– Я донесу.

Он повесил ремень сумки через плечо, все так же не обращая внимания на закипающую, сбитую с толку его поведением троицу, шагнул мимо черноволосого, но тот вдруг загородил ему дорогу, раздувая ноздри, и капитан вынужден был остановиться.

– Не спеши, землячок, – нехорошо улыбнулся парень в майке с черепом. – Обидел ты нас крупно, рассчитаться бы надо.

Софья замерла, ожидая беды.

Тарасов посмотрел на нее, на Оленьку, ободряюще подмигнул Акулине и отпустил ее ручонку.

– Возьми за руку девочку, Акуля, я сейчас.

Он повернулся к черноволосому, доставшему нож-бабочку, опустил сумку на пол. В лице его не дрогнула ни одна черточка, и Софья, сама не зная почему, вдруг успокоилась.

– Давай сыграем, – предложил Глеб, доставая пятирублевую монету. – Я кладу монету себе на ладонь, ты попытаешься ее схватить, а я сожму пальцы. Кто первый сделает свое дело, тот выиграл. Если выиграю я, мы уходим без скандала. Идет?

Черноволосый открыл рот, посмотрел на приятелей, покрутил пальцем у виска.

– Ты с дуба рухнул, мужик?! Или издеваешься?

– Можно наоборот, – остался спокойным Тарасов. – Держи монету ты, а я попробую ее схватить с ладони.

– Точно, сбрендил! Как же ты успеешь?

– Я же сказал – попытаюсь.

– А если проиграешь?

– Вот тогда и поговорим по-мужски. За козла ведь отвечать надо. Готов?

Черноволосый потрогал серьгу, покрутил головой, глянул на обступивших его друзей, протянул руку вперед ладонью вверх.

– Давай! Но смотри: если не успеешь – я об тебя ноги вытру!

– Не кажи «гоп», – усмехнулся Тарасов, вкладывая монету в ладонь парня. – На счет «три». Пусть кто-нибудь из твоих собутыльников посчитает.

– Раз, два… – начал бритоголовый с хохолком. – Три!

Черноволосый сжал пальцы в кулак, ликующе вскинул кулак вверх, и вдруг лицо его приобрело растерянное выражение, он разжал пальцы и тупо посмотрел на пустую ладонь.

– К-как это?.. Она здесь была!..

– Не это ищешь? – показал монету Тарасов.

Приятели парня в майке вытаращили глаза.

Глеб поднял с пола сумку Софьи, взял ее под руку.

– Пойдемте, уже посадку объявили.

Молодая пара на скамье зааплодировала, зашумели и случайные свидетели соревнования.

Софья повела детей к выходу из зала, за ней двинулся Тарасов, сопровождаемый восхищенными репликами.

– Эй, братан! – опомнился черноволосый, бросаясь вслед за ним. – Я тебе разрешения не давал…

В то же мгновение Тарасов оказался перед ним, остановил хулигана ударом пальцами в грудь, выхватил нож и приставил к горлу: все это – за долю секунды! Сказал быстро и тихо, чтобы не услышала ушедшая вперед Софья:

– Сунешься еще раз – искалечу, падаль!

После этого он догнал женщину и взял оглядывающуюся Акулину за руку.

Растерянный, униженный, испуганный, ошеломленный «хозяин жизни» по имени Женя, задохнувшийся от боли в груди, остался стоять вместе со своими не менее пораженными приятелями, не в силах вымолвить слово.

– Спасибо! – остановилась на перроне Софья. – Дальше мы уж сами. Как вам так ловко удалось их одурачить?

– Ловкость рук и никакого мошенства, – улыбнулся Тарасов. – Меня зовут Глеб, это моя дочь Акулина. А вас?

– Софья, – подала руку женщина. – А это моя дочь Ольга. Были в гостях у родственников, теперь едем домой.

– Так давайте вместе, если не возражаете. По-моему, мы едем в одном поезде и в одном вагоне – третьем.

Софья вспомнила угрозы парня с серьгой, вздрогнула, нахмурилась, оглянулась на здание воказала.

– Эти… веселые тоже в третьем едут.

– Не волнуйтесь, они больше не сунутся. А если рискнут, мы их утихомирим.

Софья улыбнулась, колеблясь больше для виду, и кивнула.

– Хорошо, давайте вместе.

Каково же было ее удивление, когда оказалось, что едут они не только в одном поезде, одном вагоне, но и в одном купе!

Это судьба! – мелькнула радостно-удивленная мысль. Софья с легкой растерянностью посмотрела на Тарасова, встретила его задумчиво-утвердительный, успокаивающий и одновременно волнующий взгляд, и поняла, что он чувствует то же самое. Их руки соприкоснулись. Пауза длилась больше, чем необходимо, и проводница недовольно проворчала, кинув завистливый взгляд на Софью: