Он быстро собрался и выскочил из дома. До стоянки добрался практически бегом.

Дина появилась в классе и направилась к своему обычному месту, по пути здороваясь с теми, кто уже пришел. В помещении стоял легкий гомон.

Одноклассники Дины вяло пережевывали немудреные новости.

Она бросила рюкзак на парту, открыла его, мысленно готовясь к разговору с Сержем. Настроение у ней было плохое. Хотя этой ночью обошлось без кошмаров, проснулась она с тяжелым ощущением. Во рту возник металлический привкус, и все чаще ей чудилось, что она улавливает запах горелого.

Утром за завтраком Дина начала склоняться к мысли, что чем-то серьезно заболела, а все эти странности и галлюцинации — только артподготовка, после которой болезнь начнет генеральное наступление. Дина тщательно изучила всю себя перед зеркалом в ванной. Тело оставалось таким же, никаких изменений, ничего подозрительного. Внешне, по крайней мере. Но не очень хорошо выглядело лицо, все эти синяки под глазами и бледность создавали неприятное впечатление. Дина еще подумала, что похожа на наркоманку.

Нервы у нее расшатаны до предела, это надо признать. На почве депрессии постепенно развивается психоз.

Дина вынула из рюкзака толстую общую тетрадь, посмотрела на нее, словно видела впервые, и положила на парту.

Должна была начаться алгебра, один из самых, по ее мнению, гнусных предметов, сущее проклятье для «гуманитариев». С точными дисциплинами у Дины всегда были проблемы, она еле-еле балансировала на грани четверки и тройки и не прилагала усилий к тому, чтобы выправить положение. Когда дело касалось бессмысленной, на ее взгляд, борьбы за оценки, Диной овладевала апатия, а ведь, по большему счету, это ненормально.

— Дин, запасной ручки не найдется?

Она обернулась к Саше Зотову, который обычно сидел позади нее, и протянула ему ручку. У него никогда не было все в порядке, чего-нибудь да недоставало. Зотов улыбнулся, поглядел на нее странно и сел, занявшись своим сотовым.

Сержа не было. Дина осмотрела класс и постаралась вспомнить, что именно хотела ему сказать, однако в мыслях царил хаос. Время текло медленно, одноклассники подтягивались по одному, не слишком воодушевленные будущим уроком. Звонок все не звучал. В класс заглянула и исчезла классная руководительница, учительница литературы. Когда она ушла, кто-то рассмеялся, разговоры возобновились.

Дина почувствовала неладное. Вместе с звонком в класс вошли учительница математики, классный руководитель и директор школы. От неожиданности ученики замолчали. Поднявшись, замерли, ожидая, что произойдет дальше. Только теперь стало заметно, что глаза у Веры Ивановны припухшие и красные. На «классную» смотрело большинство, пока не перед не выступил директор.

Большой мужчина с совершенно седыми висками, потирал руки. Брови сомкнуты, губы плотно сжаты. Обе учительницы замерли по бокам его, словно охранники.

— Присаживайтесь, ребята, — сказал директор.

На его щеках выступили багровые пятна. Ученики сели на свои места.

— Доброе утро для начала… — Директор кашлянул, не уверенный, что сказал то, что нужно. — У нас для всех вас сообщение есть, очень неприятное.

Дина сидела выпрямив спину и чувствуя судорогу в мускулах в районе лопаток.

— Вчера в результате несчастного случая погиб ваш одноклассник, Сергей Бунин. — Директор обвел глазами класс и побледнел, багровые пятна на его скулах пропали. — Мы не очень хорошо знаем детали происшествия, но печальный факт имеет место…

«Ни фига себе», — тихо произнес кто-то. Сердце у Дины пропустило пару ударов, кровь бросилась в голову.

— А в чем дело? — спросила Света Долгова, сидящая у окна.

Директор поглядел на классную руководительницу 11 «Г», но Вера Ивановна стояла словно окаменев.

— Мне сегодня утром звонили родители Сергея, а потом из милиции…

Что-то произошло дома, мне сообщили, что это был… пожар.

Ученики заговорили, не все, только самые испуганные. За спиной Дины Зотов чихнул, зажав нос и рот.

— А когда он погиб? — Кто-то задал вопрос, который появился у Дины сразу.

— Я не знаю, думаю, это не так и важно, — сказал директор.

Математичка подошла к своему столу и передвинула стопку с книгами в другой угол. В классе никто больше не разговаривал. Дина краем глаза заметила, что кое-кто из девчонок заплакал. Лицо директора перекосил нервный тик.

— Мы пока ничего не знаем насчет похорон, — произнес директор снова, потирая руки. Шуршание кожи было невыносимым. — Завтра, наверное, все выяснится, я так думаю.