Из состояния творческой задумчивости меня вывело вежливое покашливание. В углу на низком пуфике сидела девица в голубом халатике. Перед ней на столике находился огненно - рыжий парик, из которого она старательно вычесывала то ли насекомых, то ли просто театральную пыль. При всем при этом она умудрялась искоса и вопросительно на меня посматривать, да поглядывать.

– Девуля, как мне увидеть твоего коллегу, гримера-парикмахера по имени Санька?
– Подходя к ней ближе строго спросил я.

– Во - первых, не гримера - парикмахера, а художника - гримера, а во вторых, Санька это я, но только не Санька, прошу учесть, а Александра Александровна Александрова. Что вам угодно?

– Простите великодушно.
– С трудом удержался я от смеха.
– Александра Александровна, меня вам рекомендовали как классного специалиста, мастера своего дела...

– Говорите лаконичней и по существу. Что вы хотите?

– Я хочу получить от вас квалифицированную консультацию.
– Вытряхивая перед ней усики старлея ответил я.
– Это ваша работа?

– Нет.
– Мимолетно глянув на слежавшуюся щеточку усов.
– Категорично заявила она.
– Парики, бакенбарды, усы и бороды мы покупаем в магазине РТО, а это самодельные. Сделаны хорошо, но все равно самодельные. Они могли быть изготовлены в мастерской какого - нибудь маленького театра, которому не по карману тратиться на дорогой грим. Так что сожалею, но ничем помочь вам не могу.

– Спасибо, отсутствие результата, это тоже результат.
– Пробормотал я и не солоно хлебавши забрел в актерский буфет, где купил четвертинку и только потом посчитал себя вправе нанести визит вежливости Великому артисту нашего города.

ГЛАВА ШЕСТАЯ Одной четвертинкой дело не обошлось и потому только к вечеру я добрался домой, где меня с нетерпением ожидала жена и и мой неподражаемый Ухов. Сидя на кухне он терпеливо слушал её утомительный треп и жрал жаренную курицу, вероятно приготовленную для меня, но предложенную ему в качестве компенсации за вредность.

– Муж за порог, а гостенек на огонек?!
– Скидывая мокрую куртку и башмаки мрачно изрек я.
– Хороша супруга, хорош и товарищ!

– Ну не тебе же одному шляться по чужим женам и рогатить их несчастных мужейимпотентов.
– Смело пошла в атаку Милка.
– Или я ошибаюсь?

– Ты как всегда права.
– Усаживаясь напротив Ухова желчно усмехнулся я.
– Может быть сегодня мне тоже перепадет кусок мяса? Что случилось, Макс? Может быть появились какие-то наколки относительно Вики Буровой?

– Нет, на сей счет пока пусто и вообще, если не считать убийства Соколовского, то ничего существенного не произошло.
– Подравнивая на тарелке горку птичьих костей сокрушенно признался он.
– А я чего зашел-то... Санька Скворцов уже пять дней сам не свой ходит. Любит он своего отца... Не хочет верить в его причастность к убийству Батурова...

– Я тоже в это не верю, так что с того?
– Интеллигентно обсасывая крылышко вздохнул я.
– Единственное, что я могу, так это искренне ему посочувствовать. Нашей веры или неверия ещё недостаточно. Нужны факты, а их у нас нет.

– Ну почему же, сегодня я кое - чего в этом направлениии нарыл. Конечно ничего исчерпывающего, но все же...

– Повествуй.
– Не прерывая еды коротко распорядился я.

– Первым делом, ещё до обеда, я съездил в то самое ЖЭУ, в чьем ведении находится квартира Батурова. Так вот, она им приватизирована ещё в девяносто пятом году, сразу после того как он поменял свою сызранскую двухкомнатную на нее. Но там долгое время жили квартиранты и только в девяносто седьмом он въехал в неё сам. Теперь мы знаем точно, что его хата приватизирована.

– Ты меня абсолютно ничем не удивил.
– Усмехнулся я украдкой вытирая жирные руки о скатерть.
– Об этом я догадывался с первого дня, а после ночного посещения его квартиры догадка переросла в уверенность.

– Иваныч, это не все, я пошел дальше. Не спрашивай каким образом, но мне удалось проникнуть в СИЗО и перекинуться несколькими фразами с Михаилом Александровичем Скворцовым. Когда он узнал, что я товарищ его сына, то заметно приободрился и выложил некоторые сведения о своем соседе Дмитрии Ивановиче Батурове. Сведения скудные, но это все, что он знал.

– Не тяни кота за хвост.
– Отодвинув тарелку проворчал я.
– Говори конкретней.

– А если конкретней, то изволь. По словам Скворцова получается, что свою квартиру Батуров не только приватизировал, но и сразу же оформил на неё завещание.

– На чье же имя?
– Невольно насторожился я.
– Очевидно на имя дочери Елены?

– А вот тут-то полный мрак.
– Удовлетворенно и торжественно объявил Ухов.
– Скворцов этого не знает, ему известно лишь то, что посмертное завещание оформлялась в Сызрани, у какого-то адвоката по фамилии Свиньев. В задушевные часы застолья Батуров вспоминал её несколько раз. Именно потому он хорошо её запомнил-Свиньев!