– Ничего, и в общей он неплохо приживется, - подходя к столу, заверил молодой оперативник.
– Судя по всему, он там уже бывал.

– Это ты точно заметил, Алеша. По крайней мере, у меня тоже создалось такое впечатление. А это что?
– вытаскивая вчетверо сложенные листки ломкой пожелтевшей бумаги, скрепленные с угла, спросил он сам себя и углубился в текст. По мере того как он впитывал содержимое, его физиономия вытягивалась, а челюсть отвисала.
– Алексей, ты знаешь, что это такое?
– закончив чтение, заржал он.

– Откуда же мне знать, я через бумагу читать еще не научился.

– Это копия приговора Центрального народного суда города Тольятти. Дядя Паша, так ты у нас рецидивист! Чего ж ты раньше-то молчал, голубь ты наш сизоносый?

– А что вы так сразу, - съежился Сергеев.
– Ну было дело. Замочил я Славика на почве неприязненных отношений. Получил свое и отмотал тот червонец от звонка до звонка. Перевоспитался, все как положено, человеком стал и вспоминать об этом негоже. Не забывайте, я ведь вам сам позвонил.

– Это тебе непременно зачтется, скажи еще, чем ты его проткнул, тогда мы вообще повесим тебя на Доску почета как самого дисциплинированного мокрушника. Виктор, притащи-ка его соседа, некоего Николая Степанова, посмотрим, что скажет он.

* * *

Высадив испереживавшегося и злого перекупщика на рынке, мы вновь помчались к Зобову с тайной надеждой, что он давно вернулся домой и теперь, посмеиваясь над нами, пьет чай и плюет в потолок. Однако наши мечты так и остались мечтами. В доме все оставалось по-прежнему и не было никаких оснований надеяться, что что-то изменится в ближайшее время.

– Что будем делать?
– разливая по стаканам остатки самогона, спросил Макс.

– А черт его знает, - безразлично ответил я.
– У нас осталась только одна зацепка - как следует опросить соседа.

– Так его же увезли и дом опечатали.

– Я про другого. Я присутствовал при допросе и там упоминалось имя какого-то Николая Степанова. Ты знаешь такого?

– Знаю, через дорогу живет, тот еще жук. Сиди, я его сейчас сюда приволоку, а заодно посмотрю на его реакцию от моего приглашения.

– Нет уж, в таком случае пойдем вдвоем.

Дом, где жил Николай Степанов, в отличие от халупы дяди Паши, казался вполне приличным жилищем, не говоря уже о плодоносных деревьях, буйной травке и любовно сооруженном сортире. Хозяйство охранял страшный и злющий барбос по имени Мухтар. Это мы узнали по тому, как на него прикрикнула вышедшая на крыльцо хозяйка, пожилая, заплаканная женщина, одетая в спортивный костюм и пуховую шаль. Загнав своего цербера в конуру, она позволила нам войти во двор.

– В чем дело?
– закрыв собачью амбразуру задом, с вызовом спросила она.

– Дело в том, что нам нужно поговорить с Николаем Степановым, - солидно сообщил Макс.
– Как мы можем его увидеть?

– А никак, - ответила женщина и заревела в голос.
– Нет Николая. Его уже спрашивала милиция, а его нет. Что я могу сделать? Он же как вечером ушел к этому Пашке-уголовнику, так словно сквозь землю провалился. А там, сказывают, человека убили. И Николай исчез - то ли сам что натворил, то ли с ним что сотворили. Не знаю я ничего. Господи, прости ты меня, грешную. Что только творится на нашей земле. Совсем народ с ума посходил. А тут еще, говорят, другой сосед пропал, который через дорогу... А вы сами-то кто будете, а то я болтаю и болтаю, может, себе и Николаю во вред. Кто вы такие?

– Не волнуйтесь, гражданка, - успокоил ее Ухов.
– Я племянник того самого исчезнувшего соседа Романа Николаевича Зобова. Мы занимаемся его поисками, наводим справки. Думали, что Николай что-нибудь знает.

– Господи, милок, значит, и на тебя несчастье свалилось. Ты уж, родненький, если чего узнаешь, то и мне шепни, я, глупая баба, совсем извелась, ночь не спала и днем места себе найти не могу, кусок в горло не лезет. Тебя как зовут-то?

– Максимом, - для простоты поправил свое имя Макс.

– А я Анфиса Андреевна, - представилась женщина и, черпнув из бака пригоршню дождевой воды, плеснула себе в лицо.
– Так ты уж, Максимушка, не забывай про меня.

– Хорошо, Анфиса Андреевна, - уходя, заверили мы ее.
– Как только что-то узнаем, обязательно дадим вам знать.

В полном молчании мы вернулись на веранду дядькиного дома и уселись за круглый стол друг против друга. Говорить было не о чем. Каждый обдумывал сложившуюся ситуацию по-своему. Минут через десять Макс вздохнул, поднялся и откуда-то притащил поллитровую банку самогона.