– Черт возьми, как это я раньше не подумал! Ну конечно же... Так, только так оно и могло быть. Константин Иванович, на работу сегодня не вышли два человека: бульдозерист с моего участка и гидромониторщик с соседнего Ушкана. Оба приезжие, жили в нашем общежитии, и оба сегодня не ночевали. Что эти гады с ней делали?

– Пытали при помощи раскаленного утюга.

– Мерзавцы, у нее, наверное, ожоги. Почему не идет в больницу?

– Брось, ей не до этого.

– Они еще что-нибудь с ней делали? Я имею в виду...

– Нет. Я успел как раз вовремя.

– Она видела вас?

– Не думаю, она лежала связанная, лицом вниз.

– Где вы взяли оружие?

– У нее же в подвале, вместе с планшеткой Иконникова.

– Кто-нибудь видел, как вы заходили или выходили от нее?

– Категорически утверждать не буду, но думаю - нет.

– Но выстрелы - их наверняка слышали соседи!

– Не уверен. Дом выложен в два с половиной кирпича с двойными финскими рамами, а холл расположен в середине строения и вообще не имеет окон. Только входные двери, но там еще прихожая и тамбур. Сам знаешь небось.

– Что будем делать дальше?

– Во-первых, нужно зайти вот по этому адресу, - я протянул ему спичечный коробок, - и от моего имени у некой Светланы забрать три миллиона. Это мои деньги.

– Но зачем они вам или вы хотите уехать?

– Нет, их нужно отдать одному дебилу, который со мной вчера пил водку и заметил у меня за поясом наган. Он, конечно, сразу же начал меня шантажировать.

– Кто он?

– Известный вам Боря.

– Мразь. Но делать нечего. Полный шум поднимать рано. А деньги я сам для вас найду.

– Я видел у вас сейф, он надежен?

– Не знаю, но пока его никто взламывать не пытался.

– И надеюсь, не будет. Дима, по-моему, здесь заключается самое главное...
– Я протянул ему сложенную в восемь раз геологическую карту. Она находилась в планшетке Иконникова, и, кажется, именно ею интересовались подстреленные мною господа.

– Что-о-о?
– Он с ужасом выпучил на меня голубые, глубоко сидящие глаза.
– Неужели... Пойдемте в вагончик, нужно посмотреть...

Одним движением он смахнул с письменного стола всю канцелярскую ерунду. Лихорадочно расправив карту, он замер над нею, что-то прикидывая и сопоставляя.

– Да!
– наконец выдохнул он.
– Это та самая съемка, о которой мне не раз намеками говорил отец. Неужели ее придется отдать в обмен на его жизнь?

Осторожно свернув реликвию, он уложил ее в сейф, а мне небрежно выкинул пачку стотысячных банкнотов. Распечатав пресс, я принялся аккуратно отсчитывать требуемую сумму.

– Не нужно, берите все. Вы уже заработали гораздо больше. Надеюсь, ваша находка останется без рекламы? Я сам возьмусь за дело!

– Я работаю в интересах твоего отца. И платить за это он будет сам. Извини.
– Я подвинул ему семьдесят бумажек, а тридцать аккуратно засунул в носок.
– И еще. Дмитрий, я бы настоятельно советовал не торопиться, а все основательно взвесить. Короче, не гони гусей, сынок. И не надо мне откупных, ясно? Остановись. Я помогу тебе. Найду отца. Если он жив, то эта карта его. Если мертв, то она достанется дочери Иконникова, Маргарите, а тогда уже договаривайтесь сами и без посредников. Возможно, после этого заявления я лишусь последней поддержки и вообще буду объявлен персоной нон грата, но это уже выбирать тебе. Я пойду, отдам деньги, а ты подумай. Буду ждать тебя у немца.

Не попрощавшись, я молча вышел из вагончика и проделал уже половину пути, когда дорогу мне преградил задрипанный тентованный "уазик". Из открывшейся дверки высунулся Гранин. Чуть смущаясь, он сообщил:

– Извините, Константин Иванович, минутная слабость. Все прошло. Действовать будем так, как вы скажете. Садитесь. Едем обратно.

– Едем, только сначала я отдам деньги. Заткнуть ему пасть - задача первостепенная.

– Хорошо. Жду вас здесь.

* * *

Не было еще и двенадцати, но мой вымогатель уже с нетерпением ждал своего куша. Он с удовольствием потер руки и отослал Эрнста за вином.

– Вот тебе два с половиной миллиона, - бросил я на стол деньги, только забудь, как меня звали. Понял?

– Тю-тю-тю, какие мы сердитые. Это мы еще посмотрим, забыть тебя или обождать пока. Может, еще сгодишься.

– Сгожусь, когда проломлю тебе твою похмельную тыкву, быдло.

* * *

"Уазик" стоял на месте. Не говоря ни слова, Дмитрий двинул рычагом в крякнувшей коробке передач, и мы понеслись в тайгу к золотым россыпям.

– Дима, если ты твердо решил помочь мне, а значит - своему отцу, то я должен задать тебе пару вопросов. Во-первых, могла ли карта, которую я тебе передал, послужить причиной исчезновения твоего отца и убийства Иконникова?

– Скорее всего, из-за нее и загорелся весь сыр-бор.

– Кто еще знал о ее существовании?

– Думаю, Ритка, теперешняя жена отца.

– Об этом я знаю. Кто еще? Из мужиков, обладающих деньгами и властью?

– На это мне ответить трудно. В свое время, кроме отца, с Иконниковым были дружны Вассаров, Гнедых и нынешний директор горнодобывающего комбината. Но, насколько они были осведомлены об открытии месторождения, я сказать не берусь. Кстати, Константин Иванович, а где документация? Вы дали только схематический план горизонта. По рассказам отца я знаю, насколько дотошен был Иконников, наверняка у него имелись и разрезы, хотя бы приблизительные, открытого им участка. Отсутствует также журнал с подробным описанием сетки шурфов, скважин. Наконец, отборы проб. Где все это?