– Дима, спроси чего-нибудь полегче. Возможно, все это осталось в планшетке или в тайничке Федора Александровича.

– Как? Вы знаете, где находится планшет и тайник?

– Да, планшет спрятан во дворе двух гостеприимных алкашей, а тайник в доме твоего отца.

* * *

Промприбор представлял из себя мощную металлическую плиту с высокими бортами, длиною в пять, а шириною в три метра. Под нею находился поддон, плотно сообщающийся с наклонной колодой. Размельченный гравий вываливался на стол промывочного прибора, и мощная струя водяной пушки постепенно размывала его, заставляя через отверстия стола-плиты уходить в поддон. А уже оттуда он поступал в колоду, где тяжелые фракции оседали на решетках и ковриках-ловушках, а более легкие уносились через колоду в хвосты.

– Ты, главное, под низ кучи струю направляй, - учил меня толстый наставник, - чтобы, значит, выброса не было, а то спасибо не скажут. Да монитор-то крепче держи, это тебе не х... собачий, а водяная пушка. Понимать надо. Да пошустрей, скоро следующий "КамАЗ" приедет. Тут успевать надо. Ночью-то подсказывать некому будет. Сменщик заболел. Тебя как зовут?

– Костя, а тебя?

– Василем. Аккуратней, мать твою... Золото ведь выбрасываешь. Послал Бог ученичка! Гляди. Для тупых еще раз показываю!

Справа показался борт самосвала "КамАЗа". Он медленно заехал задними колесами на стол, лениво, нехотя начал выгружаться.

– Ты что делаешь?
– заорал мой учитель.
– Козел на колесах, куда сыплешь, не видишь, стол еще занят!

Шофер заржал и показал нам кулак неприличным жестом, продолжая задирать корыто-кузов...

Под вечер я немного освоился со "сложной" техникой, а когда включили прожектора, Василь ушел в лагерь. Я остался в одиночестве бороться с воющей пушкой и грохочущим промприбором. В одиночестве и темноте думать было легко. Никто не отвлекал. Только вот думать было не о чем. Ни единой зацепки. Ни единого следа. Что я знал наверняка, так только о вчерашнем нападении на жену Панаева. Сейчас я уже жалел о том, что не остановил бандитов, побоялся раньше времени засветиться. Но кто же были они? Если это рабочие артели, то рано или поздно они проявятся. А если посторонние, наемные людишки, то вчера я видел их в первый и последний раз. Хорошо бы было поговорить с Маргаритой. Очень может быть, девушке есть что рассказать. Возможно, она знает человека, что жаждет заполучить ту чертову карту, из-за которой ее жарили в прямом и переносном смысле. Свет фар ослепил меня, и я приготовился принять очередную порцию золотого песка, но на сей раз ошибся. Приехал Дмитрий. Войдя в будку, он с минуту глотал морозный воздух, стараясь успокоиться и прийти в себя. Наконец у него это получилось.

– Мм-уж-жиков нашли. В которых вы вчера стреляли.

– Ранения в руки есть?

– Да. У одного в кисть, у другого в плечо.

– Отлично, где они?

– В морге. Их нашли еще днем, километрах в десяти от нас. Они лежали в зарослях на обочине, дырявые как сито. Работали там не наганом, а "Калашниковым".

– И где же он?

– Кто?

– "Калашников"! Где гильзы, где следы от пуль в квартире твоей мачехи? Следы крови?

– Ритка исчезла. Ее видели, как она выезжала в сторону города.

– На какой дороге нашли трупы? Случайно, не там, где она ехала?

– Там. Но в ее машине никого не было.

– Ты это видел сам?

– Нет, продавщица знакомая сказала. Ритка возле ее ларька останавливалась, сигареты покупала. Таньке показалось, что она не в себе.

– Когда это было?

– Часа в четыре.

– Когда нашли трупы?

– В два с минутами.

– Дима, перестань стучать зубами чушь. Ни я, ни она этого сделать не могли.

– А кто же?

– Очевидно, тот, кто заказывал убийство твоей мачехи или карту. А когда он понял, что мужики прокололись и стали живыми помеченными свидетелями, то он их просто расстрелял. Этого я, к сожалению, не учел. И мы потеряли единственную возможность выйти на след главной сволочи. Что твои надежные ребята?

– Сегодня после работы только Вассаров поехал в город. Остальные сидят по домам, не кажут и носа.

– Скверно. А куда мог заглянуть в городе этот господин?

– А черт его знает. Может, к любовнице, а может быть - в морг. Он же зам по режиму, бывший кагэбист-особист.

– Надеюсь, про меня ты ему ничего не говорил?

– Нет... пока. А как быть с планшеткой? Вы мне ее отдадите?

– Отдам. Только сначала мне необходимо поговорить с Маргаритой.

– Но зачем? К тому же ее нет.

– Найдется. Главное, ты теперь не потеряйся. Где она может быть?

– Где угодно. У нее в городе, помимо родственников, полно подруг. Не понимаю, как это можно бросить работу и уехать черт знает куда.

– Дима, когда твою задницу хорошенько поджарят утюгом, ты еще не то выкинешь. Просто она сильно перепугана.

– А что, вы думаете, они и со мной могут проделать подобное?

– Кто знает? Многим известно, что ты - сын Панаева?

– Никому. Возможно, догадываются, но наверняка знает только тетка.

– Хорошо, если это так. Что ты можешь сказать о карте?

– На нее нанесен план открытого Иконниковым месторождения золота. Коренного и богатейшего. Сейчас для нас оно очень кстати. Наши запасы вырабатываются. От силы мы можем протянуть еще сезон. А потом начнется умирание артели. Так что новый участок просто необходим. Не только для верхушки, но и для двух сотен рабочих с семьями.

– Где находится этот участок?

– К сожалению, я этого не знаю.

– Но карта у тебя. Ты же сунул ее в сейф!