И из подобного облома следует только один вывод: Джанго живет не одна. Эта мысль неожиданно заставила Никиту погрустнеть. А чего он хотел, в самом деле? Глупо думать, что такая девушка, как Джанго, проводит все свое время с собаками. А вот собаки, приправленные Джеком Тигарденом, это уже кое-что, это идет открытому "форду", стоящему под навесом.

Интересно, кому досталась эта девчонка?

Наверняка парню, который пресному Никите сто очков вперед даст. Небритому богемному ленивцу с красивыми руками. Без красивых рук рядом с саксофоном делать нечего, а Никита давно заметил, что женщинам нравятся хорошей лепки пальцы. Вот и Джанго не исключение, даром, что обращается с собаками как с агнцами, как с морскими свинками, как с безобидными кроликами.

– Идемте в дом, - сказала Джанго.
– Идемте, я вас познакомлю с Даней... Стало быть, его зовут Даня. Тухляк. Ловить нечего.

– Может, не стоит?

– Да бросьте вы! Он - отличный парень.

Кто бы сомневался. Конечно, отличный. И знает множество вещей, а не только "Кресло-качалку..." А и "Королеву жимолости", и "Держи пять", и "Без свинга это и гроша ломаного не стоит" и даже... о-о черт... "Добудь мне, папочка, порцию героинчика"...

– Ну, не знаю... Может, ящики выгрузим? Для начала?..

– Успеем... И Даня вам поможет. ...На помощь Дани рассчитывать вряд ли придется: Никита понял это сразу, как только увидел его зализанную темную башку и капризно изогнувшиеся брови. Даня сидел в просторной квадратной кухне, в кресле-качалке (привет Джеку Тигардену) и поглаживал руками саксофон. На вид ему было лет двадцать пять, и его можно было бы даже назвать красивым. Да что там, без всяких "даже". Это была острая южная красота, мужественная и праздная одновременно. С такой красотой можно всю жизнь ничего не делать, а если и делать что-то, так это ставки на бегах. И можно даже проиграться до последней нитки - всегда найдется женщина, которая вытащит тебя из грязи и долгов и облачит в гавайскую рубашку, которую так сладко срывать на пороге спальни, да так, чтобы пуговицы отскакивали.

В кухне стоял немного душноватый запах анаши, а рядом с креслом - блюдце, полное окурков. Причем остатки черного дамского "More" находились в завидном единении с толстыми полыми трубочками "Беломора".

– Привет, - сказала Джанго.
– Привет, милый.

Даня лишь слегка повернул в ее сторону змеиную голову. А Джанго... Джанго как будто не заметила этого, просто подошла к нему и сходу влепила жаркий поцелуй. Этот поцелуй почему-то вывел Никиту из себя, показался непристойным.

– Я тебя уже два часа жду.
– Голос у красавца оказался неожиданно высоким.

– Прости, я задержалась... К Славику заезжала, нужно было мясо забрать...

– Как это меня достало...

– Ну, пожалуйста... Милый...

– ...и этот твой мудацкий пес... Он все время воет.

– Воет?

– Как только ты уезжаешь, он сразу начинает выть.

– Скучает, наверное... А ты скучал?

– Если все и дальше пойдет такими - темпами, нам придется брать его с собой в постель... Может, избавимся от него, пока не поздно?

– Избавимся от кормильца?

– Твою мать... Может, усыпим его к чертям? Или отдадим в хорошие руки? Он меня с ума сводит...

– Ну, в какие хорошие руки, подумай? Хорошие руки он просто-напросто откусит... С ним никто не сможет справиться, кроме меня. Ты же знаешь...

Оба они, казалось, не замечали Никиты, мнущегося у дверного косяка. И он решил напомнить о себе и даже тихонько кашлянул.

Маневр удался, Джанго тотчас вспомнила о его существовании.

– Познакомься, милый, это Никита. Он был очень любезен, помог все привезти...

Даня бросил на Никиту долгий, приправленный анашой взгляд. Никакого особого интереса в нем не было. С тем же успехом этот взгляд мог быть адресован календарю на стене ("Столицы мира") или собачьим мискам, стоящим под умывальником.

– Еще один?
– В голосе тоже не было никакого интереса. Он не ждал ответа на свой вопрос - ни от Никиты, ни от Джанго.

– В каком смысле?
– Никита даже подался вперед. Чертов Даня с самого начала не понравился ему. А уж теперь не нравился все активнее и активнее.

– Тебе же она нравится, правда?
– Даня неожиданно вскинул саксофон и нехотя выдал поразительный по красоте импровизационный кусок в терции.
– Она всем нравится... Скажешь, нет?

Никита даже не нашелся, что ответить.

– Я прав?
– продолжал наседать красавчик-джазмен.

– Джанго...
– взмолился Никита.

– Не слушайте его...

– Вот только не все знают, что она...
– Положительно он никак не хотел уняться, полуобкуренный придаток к саксофону.