– Даня, прекрати пожалуйста!
– Кажется, Джанго не на шутку рассердилась. Именно рассердилась, как будто Даня сказал что-то, что не должен был говорить.
– Идемте, Никита. Поможете мне с кормом для моего скота...

Это была небольшая пристройка к дому. Покрыть сайдингом ее позабыли или не захотели - и Никита смог наконец-то рассмотреть материал, из которого был скроен дом. Не банальный кирпич, не банальное дерево, а широкие и неправильные куски туфа, дымчато-розового, охристого, цикламенового. От камней за версту несло югом, пыльным солнцем и пыльной травой и ещё черт знает чем, невиданным на строгом, застенчивом севере.

Джанго толкнула дверь, грубо сколоченную, очень подходящую туфу, - и они оказались внутри.

В помещении горел дневной свет и нежно-кисло пахло собачатиной. Да и за самой собачатиной долго идти не пришлось: просторные вольеры размещались по одну сторону стены, ближней к дому. Вольеров было шесть: в четырех сидели собаки, а два пустовали. Два кавказца, два питбуля и восточноевропейская овчарка приветствовали Джанго радостным поскуливанием. Но девушка не подошла к ним, для этого нужно было бы открыть легкие, почти незаметные задвижки. Скорее всего она сделала это из-за Никиты: после щенячьего взвизгивания собаки разразились настороженным, вразнобой, лаем.

– Ставьте сюда, - скомандовала Джанго, указывая на закуток, в котором поместились кушетка, газовая плита с целым набором огромных кастрюль, закрытый буфет и холодильник.

Кушетка была старой, а холодильник - новым, "Ariston", с цветной передней панелью: небоскребы в красно-синей гамме. Панель была разделена ровно наполовину, так что морозильная камера впечатляла своими размерами.

– Вы когда-нибудь выпускаете их?
– спросил Никита у Джанго, кивнув в сторону собак.

– Случается... Довольно часто. Только сейчас я не рискнула бы...

– Из-за меня?

– Из-за вас. Это - бойцовые собаки.

– А бойцовые собаки не слушаются хозяев?

– Бойцовые собаки слушаются инстинктов. Власть над ними - иллюзия.

Никита поежился, а что, если и хлипкие задвижки - иллюзия? И все же спросил:

– А что не иллюзия?

– Любовь.

– Вы их любите?

– Я люблю то, что они делают...

Это было очень похоже на то, что она уже сказала ему. Полчаса назад: "Я люблю человека, который любит джаз". Так похоже, что Никита невольно улыбнулся. Черт возьми, то, что казалось безусловным ему самому - любовь, страсть... То, что казалось безусловным ему, вовсе не было безусловным для Джанго. Все ее чувства, даже если у нее и были чувства, - все ее чувства сияли каким-то отраженным светом. Не отражение даже, а, отражение отражения. Она не рисковала, эта девушка, хотя и выглядела рискованно. Как будто в ней сочетались несочетаемые вещи, как будто в ней жило сразу два человека. Не это ли привлекло Никиту изначально? Еще тогда, ночью, во Всеволожске, под порно-аккомпанемент охранника Толяна? Еще тогда, когда он впервые увидел в зеркале ее лицо...

– Любите то, что они делают? И что же они делают?

– Они - бойцовые собаки. Этого достаточно. Больше к теме бойцовых собак они не возвращались. Никита, под присмотром Рико (пропади ты пропадом, образина!), перенес все три ящика в подсобку: чрезмерно суетясь и поджимая зад - кто его знает, этого ротвейлера!.. Два, по просьбе Джанго, он сунул в морозильник, а один оставил у плиты. Операция была завершена - оставалось только пожалеть, что она закончилась так быстро. У Джанго есть ее праздный Даня, а у него, Никиты, нет больше оснований здесь задерживаться.

– Спасибо, Никита. Вы очень мне помогли.
– Равнодушный голос девушки лишь подтвердил его немного грустные мысли.

– Не за что... Кстати, если вам на следующей неделе нужно будет забрать... ну там... Новозеландскую говядину.. Я в вашем распоряжении...

– Ну, до следующей недели нужно еще дожить...

Что и требовалось доказать... Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.

Но уходить не хотелось капитально. Даже несмотря на назойливое присутствие Рико и Дани. Попросить, что ли, кофе? Никита уже готов был открыть рот и потребовать кофе в качестве оплаты за старания, но вовремя вспомнил, что говорила ему Джанго еще в прошлый раз: кофе у нее в доме нет. Теперь же Никита знал, что есть в ее доме: бойцовые собаки, черный Рико, больше похожий на телохранителя, и джазовые импровизации.

И сама Джанго...

Неужели все дело в доме и в бесплатных к нему приложениях? Дом путал все карты: вместо того чтобы помочь понять Джанго, он направил Никиту по ложному следу. Он сделал ее еще более экзотичной, еще более недоступной, еще более непонятной.

И страшно желанной.

Пожалуй, впервые за время их странного знакомства он почувствовал желание, но не тяжелое, плотское, покалывающее кончики пальцев: так было в самом начале с Ингой и в самом конце - с Мариночкой... С Джанго он чувствовал совсем другое желание - разгадать.

– Так я поехал?
– совсем уж безнадежно спросил Никита, втайне надеясь услышать: "останьтесь".

– Да, конечно... Еще раз спасибо...

Ну, не хрен ли?! От такого полнейшего равнодушия и на стенку полезть можно! И чем он хуже дурацкого Дани, этого mouldy fig'a<Плесневелого шиша (англ.)> с саксофоном?.. "Хуже, хуже, - нашептывал Никите собственный, критически настроенный разум.
– Ты не умеешь играть на саксофоне, ты боишься бойцовых собак, и не только бойцовых; ты не куришь анашу вперемешку с бабским "More" и вообще ты - положительный тип. А кто и когда убивался по таким вот положительным моральным уродам? Никто и никогда, всем порочных парней подавай. И где их набрать-то столько..."