Он даже попытался воспользоваться минутным замешательством Кинга и попросил разрешения опубликовать снимок, который он успел сделать с экрана. Неслыханная наглость! Следовало бы осадить его, припугнуть, чтобы не сболтнул лишнего, но Кинг поступил иначе: ударил по клавише, и Хоган исчез для него навсегда.

Некоторое время он сидел неподвижно, пытаясь привести смятенные чувства в порядок. Накопившееся раздражение требовало разрядки, и, соединившись с мисс Гримбл, Кинг в резких выражениях потребовал отчета, почему ему не напомнили, что сегодня двадцать седьмое?

Старушка, разумеется, сразу поджала губы. Она, видите ли, была уверена, что он помнит это твердо. К тому же его настроение с утра было таково...

– При чем здесь мое настроение?!
– взорвался Кинг.
– Немедленно закажите разговор с Антарктидой. Вы давно должны были сделать это. Там Рони Кауфман, я должен поговорить с ним.

– Рони уже звонил, сэр, - сообщила старушка.

– Так что же вы не связали его со мной?

Лицо мисс Гримбл приобрело саркастический оттенок.

– Во-первых, вы сами не велели соединять с вами кого бы то ни было. А во-вторых, ваш канал был занят.

– Это Хоган, проклятый Хоган со своим излучателем!
– застонал Кинг.

Мисс Гримбл оставила его стоны без внимания.

– Я закажу разговор, сэр, - голосом, не предвещавшим ничего хорошего, пообещала она.
– Но перед этим позвольте несколько слов.

– Что еще?

– Я считаю, сэр, - торжественно начала она, - что сегодняшний случай с числом - это указующий перст судьбы.

Попытка остановить ее окончилась безуспешно.

– Да, сэр!
– мисс Гримбл повысила голос.
– Судьба предупреждает: нельзя жить, отгородившись от людей. Сегодня вы забыли число, когда сбудется ваша мечта, завтра забудете свое имя. Одумайтесь, сэр!

– Хватит!
– Кинг с такой силой ударил по панели, что внутри комбайна что-то звякнуло и отозвалось мелодичным звоном.
– Хватит! Указующий перст судьбы!

Он метнулся в угол, где в стене был вмонтирован бар, налил себе полстакана джина и выпил залпом. Но пока джин совершал длительное путешествие от желудка до головы, чтобы осуществить свою умиротворяющую миссию, Кинг успел разослать проклятия по многим адресам.

– Надоело!
– кричал он, стоя перед комбайном, в безмолвном экране которого для него воплотилось сейчас все, что он так ненавидел.
– Я прожил на свете шестьдесят лет, и всегда находился кто-нибудь поучающий, наставляющий, указующий! Ты должен быть, как все, не умничай! Ты должен быть, как все, займись настоящим делом! Ты должен быть, как все, женись! Слепцы! В каждом стаде есть одна паршивая овца, так оставьте ее в покое хотя бы на склоне лет!

На эти слова комбайн весело подмигнул желтым глазком вызова - его канал соединяли с Антарктидой.

– Алло! Мистер Кинг, ответьте!
– звала девушка со станции межконтинентальной связи.
– Мистер Кинг!

– Я здесь!
– крикнул Кинг.
– Это Антарктида, давайте. Алло, Рони, как идет подготовка к взрыву?

– Простите, сэр, - вежливо прервала его девушка, - но вас вызывает Москва.

– Зачем мне Москва?
– Кинг был изумлен.
– Я заказывал Антарктиду!

– Простите, соединяю с Москвой.

И пока Кинг собирался с мыслями, на экране появилось улыбающееся полное лицо человека лет сорока пяти с густой шапкой светлых волос.

– Здравствуйте, господин Кинг!
– сказал он с характерным акцентом.

– Хеллоу!
– Кинг улыбнулся на всякий случай. Он не мог взять в толк, зачем понадобился Москве, но улыбка у него, должно быть, не удалась, потому что человек спросил:

– Вы не узнаете меня?
– и, чтобы выручить Кинга, тут же добавил: - Я Дынин, из Москвы.

– Ах, мистер Дынин!
– теперь он сыграл лучше, Дынин, кажется, поверил, что его узнали, тем не менее Кинг мог поклясться, что такую фамилию он никогда не слышал.

– Как вы себя чувствуете, господин Кинг?
– весело осведомился Дынин, и все сразу стало понятным.

"Репортер, - с тоской подумал Кинг.
– Такое умное лицо, и кому досталось!"

Рука привычно легла на панель, и все же нажать клавишу он не решался. Если бы Дынин был своим репортером, он уничтожил бы его мгновенно, но он был из Москвы, а русские, считал Кинг, ко всему относятся чересчур серьезно.

– Как я себя чувствую? Прекрасно!
– он изобразил убийственно вежливую улыбку.
– А как чувствуете себя вы, мистер Дынин?