– С мертвой, - сказал Тристан, менее всех здесь веривший в успех предприятия. Он скептически следил за действиями Киса.

– О, так давайте Гоголя вызовем, - предложила вдруг Ира, по своему обыкновению молчавшая до сих пор.

– Хм, да? Гоголя?
– сказал Кис.
– Я-то думал - Толстого, - он подмигнул Гаспарову.

– Ой, да ну! Он уже в школе задрал, - поддержала Иру Света.
– Гоголь лучше.

Оказалось, что и другие держались того же мнения.

– Вообще-то правильней гадать на Рождество, - заметил Гаспаров, который тоже понимал толк в спиритизме: прежде он умолчал об этом, а теперь был несколько уязвлен монополией Киса. Кис, впрочем, делал все верно, так что придраться к нему было бы нелегко.

– А сейчас - грех?
– любознательно осведомилась Ёла, слегка улыбаясь Гаспарову. Гаспаров кивнул.

– Так зато интересней, - тихо проговорила Маша. Она сидела неподалеку от Гарика и темным взглядом следила за Кисом.

– И то!
– обрадовался Кис. На миг он обратил к ней свое лицо, багровое в свечном зареве, и подмигнул, усмехаясь.
– Потешим беса!
– Он быстро пририсовал к гробу шестиконечный могильный крест и отступил, любуясь кругом.
– Сойдет, - решил он.
– Теперь блюдце.

Света отправилась было на кухню.

– Плохонькое бери!
– крикнул Кис ей вслед.
– Его коптить надо...

– Зачем коптить?
– спросила Ёла.

– Не знаю, - сказал Кис.
– А ты что ж: никогда раньше не гадала?

– Так - нет.

– Ведь я тебе рассказывал... впрочем, сама увидишь. Да: а стол-то клееный?

Проворно присев, Кис полез под стол - так точно, как раньше Тристан, когда готовил музыку.

– На винтах, - сообщил он печально.
– Ну - н(чего делать. Авось как-нибудь устроится...
– Он выбрался из-под стола и, ухватив его руками за край, кивнул Гарику: - Давай его куда-нибудь... да вот хоть под люстру. Тут человека три сядет.

– Ты колени отряхни, - сказала Ёла сочувственно.

– Ага, спасибо... Так!
– командовал он, когда Света возвратилась из кухни с тонким фарфоровым блюдцем в руках, легким и удобным, но действительно старым.
– Теперь - теперь гасите свечи. Нужно, чтобы осталась одна.

Приказание было поспешно выполнено, и гостиная погрузилась в тьму. Лунный свет проникал сквозь шторы, но скорее давал о себе знать, чем освещал что-либо. Одинокое пламя на краю стола бросало вокруг тяжкие тени, шевелившиеся от дыхания, однако все замерли, глядя, как Кис, взяв блюдце в руки, вначале подержал его над огнем, потом сажей отметил треугольник на краю его и, наконец, осторожно положил его в центр круга, дном вверх.

– Поехали, - сказал Кис.
– Ну, кого зовем? Гоголя?

Касаясь друг друга ладонями, все протянули руки к блюдцу, причем у девочек - и особенно у Маши - пальцы заметно тряслись. В стороне остались лишь Тристан и Гарик, следивший за событиями без интереса, хотя и без скепсиса.

– Думаешь, не поедет?
– спросил его Пат, обернувшись.

– Поедет, - Гарик нахмурил лоб.
– Да мы гадали как-то в училище...

– Горяченькое, - сказал Кис, стукнув пальцем по дну.
– Ничего, сейчас простынет... Ну? Зовем?

– Зовем, - одними губами повторила Маша; она смотрела на крест.

– Зови ты, - велела Кису Ёла. Он кивнул, тоже уже чувствуя волнение. Голос его пресекся. Все молча ждали.

– Дух Николая Васильевича Гоголя, слышите ли Вы нас?
– в мертвой тишине воззвал наконец Кис, сам удивившись строгости своего тона.
– Если слышите - ответьте...

Он хотел еще что-то добавить (в особенности потому, что от его слов Света тихонько прыснула), но в этот миг блюдечко, дрогнув, отъехало от середины стола и с странным грохотом, производимым, вероятно, неровностями древесины, поползло вниз, к "да". Все разом вскрикнули или вздохнули облегченно и поспешно заёрзали на своих местах, следуя рукой за блюдцем.

– Теперь спрашивайте, - сказал Кис тоном мастера, настроившего приемник.

Однако первое оживление сменилось замешательством. Все неловко поглядывали друг на друга, смущенно улыбаясь.

– О чем говорить?
– спросила Света Киса, который из всех один сохранял самоуверенный и покойный вид, как то, впрочем, и следовало медиуму, и был, так сказать, в своей тарелке.

– О чем хочешь, конечно, - заверил ее Пат внушительно.
– Он тут же хихикнул: - Мертвые - они знатоки секретов. Всё разболтают, имей в виду.

– Нет, верно?
– спросила Света.

Блюдечко между тем, указав "да", вернулось с прежним грохотом назад, к своему месту.

– Еще бы, - сказал Кис.
– Только спроси... Николай Васильевич! уточнил он на всякий случай, - хотите ли Вы разговаривать с нами?
– Это была установленная формула спиритического контакта, которую Кис почитал важной всегда и теперь тоже решил пустить в ход. Блюдце вновь съездило к "да" и обратно.

– Ну вот, теперь все в порядке, - удовлетворенно кивнул Кис.