– Домаб...
– Талигхилл надеялся, что в его голосе не отражалась та нерешительность, что была сейчас в сердце.

Мужчина в халате с вепрями взглянул через плечо и тихо вздохнул, так как резкое движение причинило ему боль.

– Это ты, Талигхилл? Храррип говорил мне, что вы ходили на рынок. Каково там, в столице? Так же прохладно, как здесь?

Принц удивленно развел руками:

– Домаб, там так же ж а р к о , как здесь.

– Разумеется, - кивнул управитель, соглашаясь.
– Разумеется, вам, молодым, жарко. А я вот, видишь, даже позволил себе маленькое самоволие и растопил камин мерзну.

– Домаб...
– Талигхиллу очень захотелось дернуть себя за ус или потеребить бахромчатый конец пояса, - но сдержался.
– Сегодня утром я был резок с тобой - и совершенно не имел на то оснований. Когда умерла мать, ты заменил мне и ее, и отца, воспитывая меня и помогая мне. Демон!
– я не умею говорить красиво, я просто хочу сказать, что не должен был срываться сегодня утром!

Принц вздохнул:

– Ну вот, я снова сорвался. Это все проклятая жара. Знаешь, ведь я даже не помню, по какому поводу, собственно, накричал на тебя.

– Садись, - Домаб указал на кресло рядом с собой.
– Я напомню тебе.

– Я не думаю, что...

– Мы говорили о снах, Талигхилл, - управитель посмотрел прямо в лицо этому тридцатилетнему мужчине, которому рано или поздно предстояло стать правителем страны. Другие трепетали перед взглядом Пресветлого, но Домаб уже привык к этим излишне бесстрастным, словно неживым глазам. И он привык говорить принцу ту правду, которой тот не хотел слышать.
– Речь шла о снах. Твоих в е щ и х снах. Я спросил, не приснилось ли тебе сегодня ночью что-нибудь подобное - слишком уж мрачным было твое лицо. А ты стал утверждать, что тебе никогда ничего п о д о б н о г о не снится. Ты взрослый мужчина, Талигхилл. Пора посмотреть правде в глаза: Пресветлые - не просто династия правителей. Каждый из... вас обладает теми или иными Божественными способностями, дарованными свыше.

– Домаб, подожди, - принц поднял руку, словно желая оградиться от этих слов.
– Я знаю про способности. Это что-то связанное с наследственностью, но, демон! не нужно говорить о богах.

Управитель тяжело вздохнул и покачал головой:

– Ты столь же упрям, как и раньше. Боюсь, даже мне тебя не переубедить. Жаль. Жаль, потому что лучше бы переубедил я, чем жизнь. А уж она-то рано или поздно примется за тебя.

– С жизнью я как-нибудь разберусь, - натянуто улыбнулся Талигхилл.

– Дай-то Боги, - снова покачал головой Домаб.
– А что это у тебя в руке?

– Это?
– переспросил принц.
– Подарок. Я решил, что одних извинений будет недостаточно, и выбрал вот это.

Он стал разворачивать сверток. Домаб наблюдал, и по мере того, как статуэтка освобождалась от объятий бумаги, на губах его все явственнее проступала легкая ироничная улыбка.

– Как ты думаешь, кто это?
– спросил управитель.

– Мудрец, наверное, - Талигхилл повертел в руках свой подарок.
– А что?

– Да нет, ничего особенного, - улыбнулся Домаб.
– Просто это изваяние Бога Мудрости, Оа ль-Зии ра. Удивительное совпадение, не правда ли?

Принц не нашел, что ответить.

/ Т а к в о т п о ч е м у о н а к а з а л а с ь з н а к о м о й /

– Кстати, - заметил он, - чуть было не забыл. Сегодня на рынке мне удалось купить удивительную игру, которая называется махтас. Представь...
– и он стал пересказывать все, что произошло с ним сегодня в городе.

– Интересно будет взглянуть, - согласился Домаб.

– Ну что же, - сказал он, поднимаясь, - большое спасибо за подарок; и за слова добрые - тоже спасибо. Пойду, поставлю его куда-нибудь, где он будет чувствовать себя хорошо, - управитель улыбнулся, но улыбка тотчас покинула его лицо.
– Но мне все-таки кажется, что сегодня у тебя был вещий сон. Не знаю... он постоял, опустив взор книзу и рассеянно двигая губами.
– Не знаю, почему, но мне хочется предостеречь тебя от чего-то - одни Боги ведают, от чего. Наверное, обитая бок о бок с вами, Пресветлыми, поневоле получаешь частицу вашего Божественного дара. И холод этот опять же... Пойду, - вымолвил он наконец.
– Но если захочешь поговорить со мной - буди посреди ночи, - буди, когда пожелаешь.

– Хорошо, Домаб, - кивнул ему вслед Талигхилл.
– Обязательно.

Управитель ушел, унося с собой фигурку Оаль-Зиира, а принц отодвинулся от огня и задумчиво посмотрел на листы оберточной бумаги, разбросанные по полу. Я у ж е в з р о с л ы й ч е л о в е к , а э т о т м у ж ч и н а з а с т а в л я е т м е н я п о ч у в с т в о в а т ь с е б я н е с м ы ш л е н ы м м а л ь ч и ш к о й . П о ж а л у й , с т о и т п е р е с м о т р е т ь с в о е о т н о ш е н и е к н е м у .

Он думал так уже много раз, но все оставалось по-прежнему. И останется, наверное, еще на очень долгий срок.