– Пообедаем, - поправил его кто-то.

– Я не обмолвился, - покачал головой Мугид.
– Поужинаете. Повествования отнимают огромное количество времени. Сейчас уже вечер, господа. Прошу вас проследовать в Большой зал. Думаю, стол уже накрыт.

Мы стали подниматься и, не прекращая обсуждать пережитое, направились к выходу из комнатки. Я чуть подзадержался, пропуская впереди себя дам, а потом неожиданно почувствовал чью-то крепкую ладонь на своем плече. Обернулся.

– Господин Нулкэр, - проговорил Мугид, глядя мне прямо в глаза, словно хотел просверлить во мне две сквозные дыры.
– Господин Нулкэр, я повествователь со стажем. Поэтому мне доступны многие вещи, о которых иные люди могли бы лишь догадываться. Будьте поосторожнее, господин Нулкэр, не вглядывайтесь чересчур пристально и не пытайтесь запомнить.

– О чем вы, господин Мугид?
– недоумевающе спросил я.
– Что вы имеете в виду.

– Вы знаете, что я имею в виду, - с нажимом произнес старик.
– Повторяю, не вглядывайтесь чересчур пристально и не пытайтесь запомнить. Бесполезное занятие. Я бы даже сказал, вредное.

С этими словами он легонько подтолкнул меня к выходу и, словно в насмешку, произнес:

– Приятного аппетита, господин Нулкэр.

– И вам того же, - сказал я, не поворачивая головы.
– Но я не понимаю...

Сзади заскрипела дверь, и твердые шаги застучали по камням, удаляясь прочь.

Я оглянулся. Повествователь не шел вместе со всеми к лестнице, он приблизился к одному из гобеленов, откинул матерчатый прямоугольник и исчез в проеме за ним.

Ч т о о н и м е л в в и д у ?

– Вы идете, Нулкэр?
– это была Карна.

– Разумеется, иду, - я помахал ей рукой и стал подниматься на второй этаж, к нашему ужину. Пока поднялся, понял, что зверски голоден, и поэтому не сразу обратил внимание на то, что Мугид уже сидел во главе стола. Н о о н ж е о с т а л с я в н и з у ! Н а в е р н о е , к а к о й - т о с к р ы т ы й л и ф т .

Конечно, это была полнейшая ерунда - насчет лифта, но ничего более разумного на тот момент в голову мне не пришло. Я откинул все загадки этой проклятой "Башни" и вплотную приступил к еде. О б о с т а л ь н о м у м е н я б у д е т в р е м я п о д у м а т ь и п о с л е .

Когда все поужинали и сидели, медленно расправляясь со сладким и делясь впечатлениями, повествователь встал, сообщил нам, что завтрашний сеанс начнется примерно тогда же, когда и сегодняшний, после чего пожелал всем спокойной ночи и удалился. Я проводил его пристальным взглядом, но старик так и не обернулся. " Н е в г л я д ы в а й т е с ь ч е р е с ч у р п р и с т а л ь н о ". Д а п о ш е л о н !..

Он-то пошел, но я остался - и снова угодил в лапы к журналисту. Этот хлыщ прикоснулся к моему рукаву, желая обратить на себя внимание, и заговорил:

– Знаете, мне кажется, вы все еще сердитесь на меня. Наверное, я не имел права задавать вам те вопросы и так настырно требовать на них ответа, но...

Я едва удержался от того, чтобы не прокомментировать. В к о н ц е к о н ц о в , ч е л о в е к п ы т а е т с я и з в и н и т ь с я .

– Эта дурацкая обстановка, - он обвел вилкой зал и растерянно покачал головой, - эти псевдофакелы, псевдогобелены и псевдобашня - они произвели на меня странное впечатление. Вот и цеплялся вчера, как репей. Мне показалось, вы тоже почувствовали... Простите, - снова возвращаюсь ко вчерашней теме. Да, кстати, я ведь до сих пор не преставился. Ваше-то имя я знаю - поделилась Карна, - а вы мое - нет. Данкэн, журналист, пишу для нескольких столичных изданий, в том числе и для...

– Прошу прощения, что перебиваю вас, - вмешалась подошедшая Карна.
– Просто хотела пожелать вам спокойной ночи и приятного времяпровождения.

Она очаровательно улыбнулась и ушла, сопровождаемая слугой. Я мысленно выругался. Опять Данкэн лез со своей беседой в самый неподходящий момент. Он, кажется, почувствовал перемену в моем настроении, потому что прервал себя на полуслове и сокрушенно покачал головой.

– Знаете, Нулкэр, иногда мне кажется, что я зря ввязался во все это.

– Во что "это"?
– похоже, в моем голосе все-таки проскользнула нотка раздражения.
– И почему вы считаете своим долгом признаться во всем "этом" именно мне?

– А кому еще?
– чуть вызывающе спросил он и снова обвел вилкой зал, указывая на расходящихся потихоньку гостей.
– Кому? Той толстухе, что тряслась после первого же сеанса взбесившимся студнем? Или во-он тому очкарику, который только и делает, что нервно поправляет свои нелепые стекляшки и пялится на все, словно рыба из аквариума? Или, может, этому старичку, напоминающему генерала в отставке? Уверен, после второго-третьего сеанса половина из них умчится отсюда, даже не взяв компенсационных денег. А половина оставшихся начнет тихо сходить с ума.

– Тогда расскажи те Карне, - посоветовал я.
– Или ее вы тоже относите к людям "второго сорта"?

Данкэн покачал головой:

– Во-первых, я не говорил, что считаю их людьми второго сорта. Просто у каждого своя нервная система, и у некоторых она послабее, чем нужно для всех этих повествований. А во-вторых, я уже рассказал Карне.

– И?..

– И она поняла меня. И даже сказала, демон меня забери! что она почувствовала нечто подобное, когда поднималась вчера по лестнице - и потом, позже.