– Сыночек...

Увидев слезы в глазах матери. Мехман смутился. Он только спросил:

– Где же была Зулейха?

– Зулейха, сынок, еще очень молода... Разве она могла знать, что ты будешь недоволен...

Зулейха покраснела. Явер вопросительно посмотрела на мужа, но Муртузов, ничуть не смутившись, продолжал изливать потоки своего красноречия. У них в районе живут просто, по старым обычаям. Городских тонкостей они не знают. Человек в калошах присоединился к нему. Явер кое-что прибавила от себя, и от их болтовни в квартире поднялся невероятный гомон.

Мехман едва сдерживал раздражение.

Муртузов нарочно вышел на застекленную галерею, выходившую на улицу, стараясь, чтобы его увидели прохожие. Откуда-то появился Мамедхан, он притащил полный зимбиль. Муртузов взял зимбиль из его рук, торопясь узнать поскорее, что там лежит.

– Что тут у тебя, красавец?

– Ничего особенного. Пустяки... Так, кое-что...

Муртузов стал бесцеремонно рыться в свертках.

– Ого, сок жизни тут. Люблю тебя за чуткость. Умница!
– похвалил он.

И крикнул через всю квартиру жене, хлопотавшей на кухне:

– Явер, Явер, неси скорее рюмки...

Некоторое время Мехман стоял молча и кусал губы. Положение, в которое он попал, казалось ему невыносимым. И вдруг он решительно двинулся к телефону.

– Товарища Вахидова!
– Он долго ждал, пока ему не ответили, что секретарь райкома уехал в село на строительство новой школы. Мехман медленно повесил трубку.

Мать, встревоженная, следила за каждым его движением. Она видела, что сын очень разгневан. Широкие его брови сдвинулись на переносице.

– Мама! Ты понимаешь, что происходит в нашем доме?

– Сынок, не шуми. Помни, мы на чужбине, нельзя ссориться с людьми... Они не знают правил приличия...

– Они все знают.

Мехман взял шапку и твердыми быстрыми шагами вышел. Зулейха всплеснула руками. Хатун заплакала. Муртузова и всю его компанию словно ошпарили кипятком...

20

Мехман решил было направиться в прокуратуру, но тут же раздумал. Прибежит Муртузов, начнет извиняться, приставать со своими улыбочками, ужимками. Противно!.. И Мехман, повернув влево, зашагал по улице, ведущей к окраине города. Не доходя до находившегося на этой улице районного отделения милиции, он повстречался с начальником милиции Джабировым. Тот жил неподалеку и направлялся домой.

– Ба, товарищ прокурор!
– воскликнул Джабиров.
– Вот кстати встреча. Милости прошу ко мне, пообедаем вместе. Только что от жены точные данные получил - обед готов.

– Спасибо, я сыт, - отвечал Мехман.
– Не хочется вас задерживать, но я желал бы взглянуть, как содержатся у вас заключенные, посмотреть, кто находится под стражей.

– Пожалуйста, товарищ прокурор. Против государственного надзора возражать не могу. Но только, может, пообедаем лучше, а арестованными займемся завтра с утра? Этим молодчикам ведь все равно торопиться некуда...

– А все-таки лучше сейчас, - настойчиво сказал Мехман.
– Вы уж простите, что отрываю вас от отдыха.

– Ну что вы, что вы, - воскликнул Джабиров.
– Какой может быть отдых! Служба есть служба.
– Джабиров решительно повернул обратно, и они зашагали к отделению милиции, продолжая беседу.

– Так и службу можно понимать по-разному, дорогой товарищ Джабиров, говорил Мехман.
– Среди этих, как вы их назвали, молодчиков могут оказаться и честные, ни в чем не повинные люди, жертвы чьего-либо самодурства, произвола, клеветы или наших с вами ошибок. Да вот, далеко за примером ходить не нужно. Познакомился я с делом, колхозного бригадира Саламатова. Честнейший, по моему глубокому убеждению, человек. Вызвал я его к себе на допрос, спрашиваю: - В чем же вы провинились на старости лет?
– А он отвечает: "Вины за собой перед своей родной Советской властью не знаю, а об остальном не беспокоюсь. Защитники у меня надежные, не дадут старика в обиду".
– Кто же ваши защитники?
– спрашиваю. А он отвечает: "Мой честный труд и моя Советская власть!"

– Кстати, - резко прервал свой рассказ Мехман, - вы получили мое постановление об освобождении Саламатова из-под стражи?

– Да, днем ваш посыльный принес. Завтра с утра думал его освободить.

– Завтра? А почему не сегодня?

– Дорогой товарищ Атамогланов, - и Джабиров доверительно взял Мехмана под руку.
– Я звонил вам, но не застал. Мне хотелось вас предупредить...

– О чем?
– насторожился Мехман.

– Об аресте Саламатова принял постановление райисполком. Сам Кямилов был у них в колхозе, разобрался в этом деле, потом вернулся, продиктовал постановление на двух страницах и скрепил его круглой печатью...

– Знаю, - нетерпеливо перебил Мехман.
– Ну и что же?..

– У товарища Кямилова очень крутой характер. И конфликт с ним...

– И вы испугались, что Кямилов...

– Товарищ прокурор!..
– кровь прилила к лицу Джабирова.
– Меня упрекать в трусости! Я не о себе беспокоился... Вы новый человек в районе. А Кямилов...

– Ни Кямилову, ни кому другому законов нарушать не дано, - перебил Мехман Джабирова, - а насчет конфликтов, так двух, только двух конфликтов должны мы с вами бояться, товарищ Джабиров, - с советским законом и с собственной совестью!.. Саламатов должен быть освобожден немедленно!