– Очень сложное следствие, очень. Хотелось бы, чтобы вы провели его сами. Но ждать нельзя. Надо идти по свежим, еще не остывшим следам, озабоченно говорил следователь.
– Дело связано со смертью... Идти надо по горячим следам... иначе они затеряются...

– Но мы должны распутать этот узел. Обязательно, - задумчиво произнес Мехман.
– Убийца должен понести кару по закону. Он погубил женщину, этот подлец, потому что она стремилась к свободе...

Муртузов почесал затылок.

– Хоть и трудновато придется, но не сомневайтесь, товарищ прокурор, я постараюсь оправдать ваше доверие...

– Как только я вернусь, сразу же займусь этим делом сам...

– Я пока распутаю все нити и, как только вы вернетесь, отчитаюсь перед вами... Хотя вы, наверное, не будете очень спешить с возвращением. Погуляете немного в Баку, а?

Муртузову очень хотелось установить с Мехманом интимные, дружеские отношения. Но это никак не удавалось. Мехман держался хотя и просто, но холодно. И сейчас он как будто не заметил, как подмигнул следователь.

– Да, результаты следствия внесут полную ясность. Я вас прошу, Муртузов, отнестись с полной добросовестностью...

– С добросовестностью? Да чистая совесть для меня выше всех благ в мире, - стал уверять Муртузов.
– Спросите любого ребенка, любого старика, и те знают, как я справедлив. Если мне не хватает чего, так это образования... Но что касается совести... Особенно, когда вы выразили мне доверие, когда вы не допускаете никаких сомнений по отношению ко мне, - это для меня ценнее всего в жизни. Ибо земные блага мы оставляем здесь, а человек уносит с собой лишь доброе имя.

Напыщенные речи следователя не убедили Мехмана в его искренности, но тем не менее приходилось поручать Муртузову следствие по делу о смерти Балыш. "Но ничего, - решил Мехман, - все тщательно сам проверю".

Покончив с делами, собрав необходимые документы для отчета, Мехман пошел в районный комитет партии попрощаться с Вахидовым. Секретарь райкома сразу же заговорил о таинственной гибели Балыш, о необходимости раскрыть подлинные причины происшествия.

– Боюсь, что здесь кроется трагедия. Почему бы вдруг молодая, веселая женщина, активистка, покончила жизнь самоубийством? Должен ведь быть повод... причина...
– в раздумье произнес Вахидов.

– У меня на этот счет твердое мнение, - ответил Мехман.
– Убийца выступил против свободы, против участия Балыш в общественной работе...

– Да, это, конечно, не ревность, а именно месть. Я согласен с тобой, Мехман. И именно поэтому надо политически правильно раскрыть подлинную сущность этого убийства. Чтобы все было видно, как в зеркале. Корни, корни этого преступления надо найти...

– Муртузов все это должен сделать еще до моего возвращения...

– Хм, ты поручил ведение этого дела Муртузову?

– Да, товарищ Вахидов, пусть поработает... Я хочу проверить его, изучить взаимоотношения некоторых людей здесь....

– А-а, - понимающе кивнул Вахидов.
– Ну что ж, - Он пожал Мехману руку.
– Счастливого пути...

Рано утром за Мехманом пришла машина, присланная Вахидовым, и он уехал. Узнав об этом, Кямилов сильно забеспокоился.

– Смотри, - сказал он Саррафзаде.
– Его уже вызывают в центр... Не наделал бы он нам беды... Этот человек, который так много говорит о законности, вместо того, чтобы изучать инструкции и постановления, читать кодексы, всюду ковыряет, всюду сует свой нос. С какой целью? И обрати внимание, он поехал на райкомовском газике. Нет, это не годится; тут уже не просто совместная работа с Вахидовым, а какая-то дружба или семейственность...
– Кямилов позвонил, но Муртузова нигде не нашел.

– Куда он исчез, даже к телефону не подходит... Срочно разыщи его.

Саррафзаде поспешно выбежал из кабинета председателя. Если Кямилов сердился, надо было выполнять его распоряжения незамедлительно. Но когда Муртузов явился, Кямилов уже сидел с безразличным видом, развалясь в кресле. Зевая, он спросил:

– Муртузов, почему вы не ставите в известность местные власти, когда выезжаете куда-нибудь, хотя бы в Баку?

Муртузоз только пожал плечами, показывая, что он и сам поражен поведением прокурора.

– Почему же так?
– Кямилов снова широко зевнул.
– Вы не признаете райисполком...

– Я сам удивлен, товарищ Кямилов.

– Чем ты удивлен?

– Этим самоволием...

– А ты сам?

– Что я? Меня засунули в ореховую скорлупу. Дышать не могу.

– Перед каким-то мальчишкой ты держишь себя, как беспомощный цыпленок...

– Увы, аллах сам закрыл передо мной все выходы.

– Почему ты стал беспомощным, как ягненок, потерявший свою мать?

– Да разве можно достать рукой до человека, который ездит на автомобиле Вахидова, - со вздохом сказал Муртузов, как никто умевший читать мысли Кямилова. И, не дожидаясь приглашения, сел.
– Вы подарили мне никуда не годную клячу, и то каждый день упрекаете...