Картер вышел. Он хотел ещё раз побывать на местах преступлений.

Полиция, как прочитал Ларкин, собиралась допросить всех, кто общался с Дженни в последние недели. Абсолютно всех, невзирая на пол и возраст. Место убийства девушки исследовалось по новейшим методикам. Почва дала не слишком много информации: смесь гравия, камней и известняка, затоптанная посетителями рынка и соседскими детьми. Пятна крови собираются послать на анализ. Возможно, сам убийца был ранен. Одновременно искали одно, может быть, два орудия убийства.

– Вам нравится ваша статья, Джим?
– неожиданно спросил Смат.

– Ее напечатали?

– Пятая страница, подпись полностью.

Ларкину показалось, что статья получилась лучше, чем он предполагал.

– С того момента, как вы про это написали, это стало актуальным, заметил Смат, - Как чувствует себя человек, когда его статьи занимают три полные страницы?

– Кажется, некоторым это не слишком понравилось.

Смат покосился на него и таинственно усмехнулся:

– Не слушайте Джесса.

– Он на меня немного злится? Я думал...

– Формально он отвечает за большие статьи. Понимаете? Когда он кричит, защищайтесь. Или посылайте его ко мне. Может, пинок в зад подействует на него благотворно.

– Я не хотел, чтобы кто-нибудь имел что-то против меня.

– А кто имеет что-то против вас? Да, собственно говоря, вам пора. По субботам здесь никто не сидит дольше одиннадцати. Дежурная - Банти. Ах да, я распределил вас на завтрашнее утро. Мне жаль, но другого выхода нет. Заработайте немного сверхурочных - лишний фунт не помешает.

Шагая к выходу с портативной пишущей машинкой и пачкой газет, он остановился возле Джесса.

– Кажется, я посягнул на вашу территорию.

– Что?
– когда тот поднял взгляд, выражение его лица было даже поощрительным.

– Я сначала не понял, что здесь все поделено.

– О чем это вы?

– Моя статья про полицию.

– Ах, это! Господи! Можете писать обо всем, что угодно. Кстати, Джесс с сияющей физиономией откинулся назад, излучая дружелюбие, - как вам это понравится: "Секретная информация о наркотиках и убийстве. Наркодельцы и молодежь."

– Я вообще ничего не слышал про наркотики.

– Мы с Банти подумали... Мы подумали, что можно сделать из этого настоящую сенсацию.

– Но нет никаких доказательств, - осторожно заметил Ларкин, - что это дело связано с наркотиками.

– Но и доказательств обратного нет, верно? Какая разница? Мы приведем несколько фактов, приукрасим парочкой спекуляций, сделаем из этого всего кашу... Людям нравится подобное дерьмо.

– В таком случае я бы с удовольствием к вам присоединился.

– В самом деле?

– Почему нет? У вас есть какая-нибудь информация?

– Я знаю нескольких типов. Пойдемте с нами, Джим, когда мы начнем охоту. Возможно, вам понравится.

– Я подумаю, - улыбнулся Ларкин.

Разворачиваясь, он заметил гримасу, которую Джесс скорчил Банти. Он покинул комнату, больше не оборачиваясь.

4.

После полудня двухэтажный автобус отвез его по прибрежному шоссе в соседний город. Во время прогулки по берегу он подглядел через дыру величиной с тарелку, что оказался недалеко от места убийства. Канаты ограждения ещё не сняли: одинокая фигурка констебля мокла под моросящим дождем.

Пару часов он отдыхал душой среди стен и бастионов старой крепости, которые перенесли его на семь веков назад. Потом проголодался и нашел на одной из извилистых улочек кафе, где заказал чай и тосты.

– Вы сегодня пятый посетитель, - сказала хозяйка.

– Здесь довольно тихо, когда не сезон, да?

– Сама не понимаю, почему не закрываюсь. Мне нравится общаться с гостями, тогда не так скучно. Но сегодня только и разговоров, что про убийство на пляже.

– Да. Ужасная история.

Она бросила нож на тарелку.

– Для газет просто лакомый кусочек. У этих чудовищ подобные мысли и возникают, когда они почитают про такие случаи в газете.

– Я тоже считаю, что это приносит скорее вред, чем пользу.

– И зачем вообще существует такая вещь, как пресса?

– Но люди хотят получать информацию.

– Им нужны факты, не больше.

– Но мы... Я не думаю, что газетчики делают это специально.

На обратном пути стемнело, и в автобусе он оказался единственным пассажиром. Кондуктор остался на передней площадке и, ворча и плюясь, сортировал проездные талоны. Ларкин сидел неподвижно, парализованный странным ощущением, которое нахлынуло с ночной прохладой и накрыло с головой. Он подумал о причине. Хозяйка кафе? Ее голос? То, как она произносила согласные? Нет, просто голос. Чтобы развеяться, он развернул "Ревю" и ещё раз перечитал сначала свою статью, потом статью Картера.