Шрифт:
– Судя по тем известиям, какие я имел три месяца тому назад, все хорошо.
– Нет... уж слишком много радостных событий... право, слишком много! воскликнул Дагобер.
И ветеран, не будучи в силах продолжать дальше, упал на стул, задыхаясь от волнения.
Только теперь Роза и Бланш вспомнили о письме их отца относительно покинутого ребенка по имени Габриель, взятого на воспитание женой Дагобера. Они дали теперь волю своему ребяческому восторгу.
– Наш Габриель и твой... один и тот же Габриель... какое счастье! воскликнула Роза.
– Да, деточка, он и ваш, и мой; он принадлежит нам всем!
Затем, обращаясь к Габриелю, Дагобер воскликнул:
– Твою руку... еще раз твою руку, мой храбрый мальчик... Извини уж... я говорю тебе ты... ведь мой Агриколь тебе брат...
– Ах... как вы добры!..
– Еще чего недоставало! Ты вздумал меня благодарить... после всего, что ты для нас сделал!
– А знает ли моя приемная мать о вашем возвращении?
– спросил Габриель, чтобы избежать похвал солдата.
– Пять месяцев назад я писал ей об этом... но я писал, что еду один... потом я тебе объясню причины... А она все еще живет на улице Бриз-Миш? Ведь там родился мой Агриколь!
– Да, она живет все там же.
– Значит, мое письмо она получила. Я хотел ей написать из тюрьмы в Лейпциге... да не удалось!
– Как из тюрьмы?.. Вы были в тюрьме?
– Да... я возвращался из Германии через Эльбу и Гамбург... Я бы и до сих пор сидел в тюрьме в Лейпциге, если бы не одно обстоятельство, заставившее меня поверить в существование чертей... то есть добрых все-таки чертей...
– Что вы хотите сказать?
– объясните, пожалуйста.
– Трудно это объяснить, так как я сам ничего не понимаю! Вот эти девочки, - и, лукаво улыбаясь, он показал на сестер, - считали, что понимают больше меня... Они меня уверяли: "Вот видишь, нас вывел отсюда архангел, а ты еще говорил, что охотнее доверишь нас Угрюму, чем архангелу"...
– Габриель!.. я вас жду!
– послышался отрывистый голос, заставивший миссионера вздрогнуть.
Дагобер и сестры живо обернулись... Угрюм глухо заворчал. Это был Роден. Он стоял в дверях коридора. Лицо его было спокойно и бесстрастно, он бросил быстрый и проницательный взгляд на солдата и обеих сирот.
– Что это за человек?
– спросил Дагобер, которому очень не понравилась отталкивающая физиономия Родена.
– Какого черта ему от тебя надо?
– Я еду с ним!
– грустно и принужденно ответил Габриель. Затем он прибавил, обращаясь к Родену: - Простите, сейчас я буду готов.
– Как, ты уезжаешь?
– с удивлением спросил Дагобер.
– В ту минуту, когда мы нашли друг друга? Нет, уж... извини... я тебя не пущу, нам надо многое обсудить. Мы вместе поедем... это будет настоящий праздник.
– Невозможно... он старший по званию... я обязан повиноваться!
– Твой начальник? Но одет как буржуа.
– Он не обязан носить духовное платье...
– Ну, а раз он не в форме и раз тут нет полицейских, пошли-ка его к...
– Поверьте мне, что если бы можно было остаться, я бы ни минуты не колебался!
– Действительно, что за противная рожа!
– прошептал Дагобер сквозь зубы.
Затем он прибавил:
– Хочешь, я ему скажу, что он доставит нам большое удовольствие, если уедет один?
– Прошу вас, не надо, - сказал Габриель.
– Это бесполезно... Я знаю свои обязанности... и согласен во всем с моим начальником. Когда вы приедете в Париж, я приду повидать вас, матушку и брата Агриколя.
– Ну, нечего делать. Недаром я солдат и знаю, что за штука субординация, - с досадой заметил Дагобер.
– Надо покоряться. Значит, послезавтра мы увидимся в Париже?.. Однако у вас дисциплина-то строгонька!
– О да! очень строга!
– подавляя вздох, сказал Габриель.
– Ну, так поцелуй меня скорее и до скорого свидания: двадцать четыре часа быстро пройдут.
– Прощайте, прощайте, - с волнением говорил Габриель, обнимая ветерана.
– Прощай, Габриель, - прибавили сестры со слезами в голосе.
– Прощайте, сестры!
– сказал Габриель и вышел вместе с Роденом, не пропустившим в этой сцене ни слова, ни жеста.
Через два часа Дагобер и сироты выехали из замка, чтобы отправиться в Париж, не зная, что Джальма задержался в Кардовилле, так как раны его были опасны.
Метис Феринджи остался с молодым принцем, так как, по его словам, он не хотел покинуть земляка.
Теперь мы проводим нашего читателя на улицу Бриз-Миш к жене Дагобера.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. УЛИЦА БРИЗ-МИШ
1. ЖЕНА ДАГОБЕРА
Следующие события происходили в Париже, на другой день после того, как спасшихся после кораблекрушения приютили в замке Кардовилль.
Улица Бриз-Миш, упираясь с одной стороны в улицу Сен-Мерри, а с другой, выходя на небольшую площадь Клуатр, имела необыкновенно мрачный и угрюмый вид.