Лишь недолгое время он с ужасом думал о том, что Элла покончила с собой. Нет, по всему складу ее характера и психики можно было уверить себя, что она не склонна к самоубийству. Стало быть, она просто уехала куда-то. Но куда она могла уехать, если он обещал поутру явиться к ней? Неужто она раскаялась и рванула к тому священнику, к которому уехал ее муж?

В это тоже верилось с трудом. Теряясь в догадках, Белокуров дождался приезда Тетерина и спящего Сережи. Только теперь он почувствовал, что немного оттаивает. Сережа был жив, Сережа лежал и спал у него на коленях. Они ехали домой, чтобы забрать Прокофьича и потом как можно быстрее делать из Москвы ноги. Прокофьича нельзя оставлять на съедение американским хищникам и их подлипалам. К «гидре», естественно, Белокуров не мог привезти своего отчима, а туда, куда он наметил ехать теперь, - можно. Только бы там, дома, все было тихо, только бы гады не успели нагрянуть!

Теперь, немного расслабившись, можно было поразмышлять и о том, что все взаимосвязано. Он совершил грех, и за это Бог сделал так, что Тамара спуталась с америкосом. Все просто и объяснимо. Преступление - и тотчас получите наказание! Мгновенный расчет по всем долгам. Прекрасно!

Было два часа ночи, когда они приехали в Хорошево, медленно въехали во двор дома, осматриваясь и пока не замечая ничего подозрительного. Вокруг царило безмолвие и безлюдье.

– Это наш конечный пункт?
– спросил Тетерин.

– Здесь мой дом, - ответил Белокуров.

– А там, на Нострадамской?

– Там я хотел найти убежище.

– Но здесь вам нельзя оставаться.

– Сейчас буду пробовать вызвонить кого-нибудь из друзей с машиной. А вам… Вас я даже не знаю, как благодарить… Оставьте мне, пожалуйста, ваш домашний телефон.

– Я готов везти вас дальше куда угодно.

– Но вы так долго не спали. Нет, я не могу злоупотреблять…

– Бросьте это! Кроме всего прочего, мне ведь тоже необходимо убежище. Я там одного негодяя по голове тяжелой полкой шандарахнул. Меня будут искать. Едем.

– Мне надо подняться домой.

– Тогда оставьте у меня Сережу и идите.

Тут Белокуров застопорился. Он уже не мог оставить сына. Теперь, когда он столь чудесно вновь обрел его, у него не хватит сил расстаться.

– Поднимемся лучше вместе.

– Как скажете.

Белокуров осторожно переместил Сережу к себе на грудь, сын во сне крепко обнял его за шею, такой теплый, мягкий. Поднимаясь к себе домой, главный бестиарий подумал, что разумнее было и впрямь оставить малыша с Тетериным в машине.

Дома их встречал бодрствующий Прокофьич. Белокуров познакомил его с Тетериным, отмечая с радостью, что старик, кажется, сменил гнев если не на милость, то, во всяком случае, на деловитость, в которой не было места гневу.

– Ты понимаешь, что они вот-вот нагрянут?
– спросил он.

– Да, а поэтому, старче, пожалуйста, побыстрее собирайся. И надо Сережу одеть потеплее.

– Бедный, мучают тебя, сволочи, - ласково сказал Прокофьич, принимая внука.

Тот спросонок сказал:

– Муха, муха, атакуха…

– А почему в газете обозначен только ваш домашний телефон?
– спросил Тетерин, сонным взглядом осматривая квартиру.

– Потому что здесь и мой дом, и вся редакция «Бестии».

Собственно говоря, никаких особенных сборов не требовалось. Переодеть Сережу, захватить кое-какую еду и питье, собрать Прокофьича, который поначалу воспротивился своему отъезду, но потом, сообразив, что останется здесь совсем один, без малыша, согласился ехать. Они уже направлялись к двери, когда замок щелкнул, дверь распахнулась и там появились Тамара и ее америкос. Белокуров с ребенком на руках, Тетерин и Прокофьич так и отпрянули, словно в дом вошла банда уголовников, а не женщина с пожилым дядей. Тамара была очень хороша собой. Глаза ее сверкали ненавистью. Американец выглядел испуганно, хотя и пытался изо всех сил напустить на себя важной суровости.

– Добрый вечер, - сказала Тамара и улыбнулась.
– Вы куда-то собрались? Там внизу много народу приехало вместе с нами. Вас не выпустят.

Зависло молчание. Тамара сделала шаг вперед, протягивая руки:

– Борис, дай мне мальчика. Хватит уже его сегодня мучить.

Белокуров сделал шаг назад и наконец вымолвил:

– Тамара, ты ли это? Я не узнаю тебя.

– Вот и прекрасно. Можешь и дальше не узнавать. Только отдай мальчика. По-хорошему прошу пока что.

– И я пока что по-хорошему отвечаю тебе: уходи с миром. Уезжай в свою Америку и живи как знаешь.

Сережа опять проснулся, посмотрел на маму, предательски потянулся к ней:

– Мама!

Но Белокуров крепко держал его.

– Иди ко мне, сыночек, - позвала Тамара.

– Оставь его в покое!
– грозно произнес бестиарий.
– Неужто ты рассчитывала, что я отдам его в Америку?

– Я не рассчитывала, что кто-то сможет мне помешать.

– А я все же нашелся такой и помешал, - сказал Тетерин, стоя бок о бок с Белокуровым.

– Борис!
– произнесла Тамара, и в голосе ее впервые прорвалось отчаяние.
– Неужели ты не понимаешь, что эта страна накрылась медным тазом, что в начале следующего столетия ее ждет участь Сербии и Ирака? Неужели ты хочешь, чтобы твой сын жил в этом аду? Преступность, наркота, чеченцы, болезни, которые некому будет лечить, потому что все нормальные люди уедут! Ты этого хочешь для своего сына?