– Простите нас ради Бога, - сказал безусый Белокуров, возвращая Тетерину отцовский пистолет, а Белокурову усатому - его парабеллум и паспорт.
– Напрасно вы на КПП назвались совами. Дежурный сразу тревогу поднял. Мы давно уже ждем нападения сов. Кое-кому не нравится существование нашего княжества. Добро пожаловать, меня зовут Владимир Георгиевич Ревякин.

– Вы что, действительно просто двойник? Не брат ему?
– спросил Тетерин, пожимая руку отца-основателя.
– Потрясающее сходство.

– Доселе у меня таких братьев не было, - отвечал Ревякин.
– Прошу вас во дворец.

– Надо будет ваши черепа прощупать, - сказал Сергей Михайлович.
– Может статься, вы и в краниологическом отношении двойники, а это очень много значит для вас обоих.

Николай Прокофьевич осторожно вытаскивал из «мыльницы» спящего мальчика. Освободив машину, препоручили ее одному из телохранителей, который отогнал ее в гараж. Ревякин провел гостей в просторный и чистый холл. Здесь было светло и уютно, и сразу снова захотелось спать, но отец-основатель заявил:

– Приготовьтесь встречать рассвет, осталось чуть меньше часа. Покамест размещайтесь, вот вам ключи, подниметесь на второй этаж, и - последняя дверь в левом крыле. Окна не открывайте: запах.

– А что это?
– спросил Николай Прокофьевич.

– Сегодня ночью из-под земли забил какой-то пока не изученный источник. С ним еще предстоит разобраться. Через полчаса жду вас внизу, - повелительно сказал отец-основатель.

– Я останусь при малыше, - сердито возразил Николай Прокофьевич.

– Разумеется, - разрешил Ревякин.

«Совы» поднялись на второй этаж, где их ждал двухкомнатный номер с ванной и туалетом, как в хорошей гостинице или санатории. На полу - ковры, добротная мебель, на стенах - картины. Старик с малышом заняли одну комнату, Белокуров и Тетерин - другую.

– С удовольствием лег бы спать, - сказал Белокуров, - но ужасно хочется посмотреть, как они встречают рассвет.

– Это что, особый у них ритуал?
– спросил Тетерин, позевывая.

– Да. Они же - птицы.

Тетерин первым принял душ, потом уступил место Белокурову. Освежившись, они вдвоем спустились в холл, где им на сей раз встретились две женщины, одетые в одинаковые балахоны из толстого темно-красного бархата. Одна постарше, коротко стриженная брюнетка с выразительным, несколько игривым взглядом, высокая. Другая помоложе, длинноволосая блондинка, казавшаяся растерянной и виноватой, худенькая и маленькая. При виде гостей обе вскочили с кресел и вытаращили глаза.

– Доброе утро, - сказал им Белокуров.

– Здравствуйте, - произнес Тетерин, гадая, кто они такие. Обе на вид были недурны, и он был бы не против, если б их приставили к ним в качестве… ну, допустим, сопроводительниц.

– Бог ты мой!
– воскликнула брюнетка.
– Смотрю и не верю глазам своим: отец-основатель, только располневший и с усами! Вы что - брат?

– Этот вопрос нуждается в выяснении, ради которого я, собственно, и приехал, - отвечал Белокуров.
– Борис. А это - специалист, который будет проводить экспертизу нашего родства с отцом-основателем. Его зовут Сергей Михайлович. Ему принадлежит открытие питекантропов на территории современной демократической России.

– Очень приятно, - сказала брюнетка, улыбаясь и протягивая руку Белокурову, который, судя по всему, ей сразу почему-то приглянулся.
– Я княгиня Жаворонкова. А это моя фрейлина, Марина Волкова.

– Ва-а-аше высочество!
– прогудел Белокуров, припадая губами к руке княгини.
– Какая честь для меня тотчас быть познакомленным с вами! Князь говорил мне, что вы - дивная красавица.

– Это не соответствует истине?

– Еще как соответствует!

– Отчего же сразу не признали во мне княгиню?

– Признал, но боялся в этом признаться, - отвечал Белокуров.

Тетерин заметил, что он уже не выглядит таким встревоженным, как ночью, в нем проснулась какая-то вальяжность, которая, вероятно, должна нравиться женщинам. Сергей Михайлович не имел привычки целовать руку женщинам, но тут смутился и повторил подвиги Белокурова.

– Вы старший брат Володи?
– спросила фрейлина Марина.

– Я же говорю, это еще под вопросом, - улыбался, подкручивая усы, Белокуров.

– Я серьезно.