Вот Рашид Шиниязов - легендарная личность. Вот стишки про него: "В одном Рашиде Шиниязове сошлись все братья Карамазовы". Или другое стихотворение - более эпическое ("В ожидании Рашида, ушедшего в таксопарк за водкой"): "Бежит Рашид, земля дрожит, и весь он звездами расшит, и весь он пулями прошит. Но все равно бежит Рашид, забыв, что пулями прошит. Трепещет мир, трепещет жид, земля дрожит, Рашид бежит, и таксопарк пред ним лежит..." (Из студенческого фольклора.)

А вот девушка Яся в сопровожденьи куплета (на мотив "В лесу родилась елочка"): "Купыл Арсэнька Ясэньку, а Яська бэз пы... Яка чудовна дивчинка, ыгы-гы, гы-гы-гы!"

Вот и Дрынч с его типовой застольной телегой: "Что у нас нового в литературе? Какие новые имена? Помидоров, Барбикова, Гектор Херовеев... Все они нынче активно печатаются и здесь, и на Западе... В общем, в очередной раз наш русский человек сумел сварить суп из топорища и всучить его доверчивому Западу... Современной литературы нет. Весь нынешний поток устарел лет 20 назад, до меня очередь тоже дойдет лет через 20, а 20 лет спустя я уже, как виконт де Бражелон, буду убит в Израиле... Что? Бродский поэт?! Может, ты скажешь еще, что и Пушкин - поэт?! Может, ты скажешь еще, что и Лермонтов - поэт?! Может, ты скажешь еще, что и Блок - поэт?! Может, ты скажешь еще, что и я - поэт?.."

Вот, наконец, и Коля, цитирующий парадоксальное заявление барона Унгерна: "Единственные настоящие русские - это остзейские дворяне".

Здесь же подклеено интервью из альманаха "Парфенон" ("пикантный образец андеграундной рок-журналистики", как охарактеризовала его в предисловии некто Венитта Зуевитая): "Интервью это устроил мне Геккерн - ежели кто его знает, а ежели нет, то и ладно. Три дня телефонных переговоров, ожидания, каких-то смутных колебаний "Кольской" стороны... Наконец, на четвертые сутки мама-Геккерн (своего рода "Геккерн-заменитель" и пресс-консульт) продиктовала мне адрес Коли на ул.Каляева (КОляева?
– пошутил я) и сообщила, что все нормально, что "он тебя ждет" и что "магнитофон приготовлен".

И вот в назначенный час (около 10 утра) я проник в это здание в центре города и, после долгих скитаний в жилище сего удивительного человека (благодаря своеобразной архитектуре, здесь с трудом находишь даже нужный подъезд, а квартиры перепутаны с той "атональной" логикой, при которой, скажем, на этаже первом находится No 100, где-то на третьем - уже какая-то 120-я, и вовсе на последней площадке, получердачного типа, - указанная мне квартира No 99), поднялся наверх (сложно судить, до которой революции проводилась уборка этих лестниц, живо напоминавших о "номерах" Достоевского, и дошла ли до аборигенов весть о существовании канализации), осмотрев попутно "дом поэта" (да-а... подобное мне довелось видеть только "у Воланда" и у БГ: стены сплошь, снизу доверху, исписаны надписями типа "Коля - бог!", "Да здравствует Колькина культура!" etc.
– не верьте злопыхателям, утверждающим, будто это сделал он сам!), в конце концов я узрел дверь поистине выдающуюся. Чего только на ней не делали. Я не знаю, существует ли где-нибудь музей рок-вандализма, но если он есть, то дверь Коли, думается, займет в нем со временем достойное место - где-то между покрытым ножевыми ранами органом Китса Эмерсона и разгромленной аппаратурой the Who.

А вот тебе и сам Коля. В неглиже, сонный-заспанный. Такой он человек приятный, обходительный, говорит так тихо, никаких там фамильярностей. А вот тебе и магнитофон. Хороший такой Philips, лет 20 уже ему... Пишет? Ну да, Коля расщедрился - принес одеколон, чего-то там прочистил, подвинтил, продул... Короче, пошло. Это уже потом я буду разбираться в этих ужасных звуках, а пока кумир кушает мои бутерброды с ветчиной, запивает их тощим чаем (кроме которого ничего съедобного на кухне не нашлось), закуривает "Партагас", сыто щурится и наконец-то начинает просыпаться.

В эту минуту дверь Колиной комнаты отворилась и, как бы в виде "а вот тебе и кода" появилась некая потасканная особа. "Доброе утро, моя прелесть", - расплылся Коля. Она важно кивнула своей головой и удалилась в одно заведение..." Ну, и так далее, в том же "пикантном" духе (интервью называется "Харизматический фальцет", C Ал.Юрек).

Кроме того: несколько пикарескная фигура Щупко, провожающего под дождем подругу: "Хорошо, что ты в одном платье, а у меня и штаны промокли". Описанье любовного акта, "как зеркала русской революции", на радость доброму моему приятелю Арсению, с чем я его и поздравляю.

Кроме того: тень экс-яйцелопа Василия... м-м... Петровича, душа и тело которого, как помнит читатель, "пребывая синхронно, сиречь прямолинейно и равномерно друг относительно друга, в одной и той же фиксированной точке инерциальной системы отсчета, в момент времени t... уф-ф... все ж умудрились каким-то образом разминуться на пару десятилетий. Кто кого обогнал - на вопрос данный, представляющий интерес скорее спортивный, чем сугубо научный, ответим так: сие - лирика, и сие - полбеды. Из коего обстоятельства, впрочем, человек практический смог бы извлечь конкретную финансовую выгоду: например, пиво покупать в том времени, а бутылки сдавать в нынешнем..."

Попутно сообщается интимная деталь: "Под старость увлекся Петра творенье - анекдоты стал собирать. И даже сам один сочинил, в стиле Хармса: "Однажды Гоголь переоделся Пушкиным и пришел к нему в гости. Пушкин открыл дверь и закричал: "Смотрите, Арина Родионовна пришла!""

(В сущности, тем и мил нам, мне и моим друзьям, этот альбом - тем, что в нем столько знакомых).

Игра в мизер. А вот какую задачку загадал один шибко умный студент специально для любителей преферанса. Итак, поймай мизера!