Без сомнения, это был Джуд Асперс. Но как он изменился, обрюзг, постарел... На вид ему сейчас за пятьдесят, хотя в действительности - профессор Тыызвуд бросил взгляд а лежавшую на столе анкету - в действительности ему должно быть... тридцать два... Асперс говорил медленно, монотонно-вероятно, повторял все это уже не один раз... Полная абсурдность всего, о чем он рассказывал, не вызывала сомнений, поэтому профессор Тыызвуд не слишком следил за деталями. Он морщился, нетерпеливо ерзал в кресле и время от времени бросал многозначительные взгляды на присутствующих.

Профессор Брики сидел не шевелясь, очень прямой, суровый, официальный. На его тонких сухих губах застыла презрительная усмешка. Комиссар откинулся в кресле и опустил голову на грудь. Глаза его были полузакрыты - казалось, он дремлет. Молодой краснощекий полицейский, левая рука которого была скована с правой рукой Джуда Асперса, весь подался вперед. Приоткрыв рот и удивленно вытаращив глаза, он с напряженным вниманием слушал рассказ арестованного.

Наконец Джуд Асперс умолк. Он приподнял голову и медленно обвел взглядом присутствующих, лишь на мгновение задержав взгляд на профессоре Тыызвуде и лежащих перед ним бумагах.

– Это все?
– спросил профессор Тыызвуд.

– Все, - сказал комиссар.

Джуд Асперс кивнул и снова опустил голову.

– Вероятно, произошла ошибка, комиссар, - помолчав, заметил профессор Тыызвуд.
– Вам следовало обратиться к психиатру.

Джуд Асперс усмехнулся и покачал головой.

– Мы обращались, профессор, - возразил комиссар.
– Арестованный был подвергнут всесторонней экспертизе. В актах есть заключение психиатров, что он здоров.

– Как здоров?
– Профессор Тыызвуд подпрыгнул в кресле. Этот человек - Джуд Асперс - наш бывший инженер. Это смогут подтвердить десятки сотрудников нашего института, и я - первый среди них... А он утверждает, что он... Не хочу даже повторять всего этого вздора. Профессор Ноэль Жироду был моим лучшим другом. Он - ученый с мировым именем. В нашем институте, - профессор Тыызвуд ударил себя в грудь, - нашли способ сохранить гениальный интеллект Жироду. Сделать его бессмертным. Вы, конечно, слышали, комиссар, об этом поразительном эксперименте...

Комиссар смущенно кашлянул и отвел глаза...

– Так вот, Жироду умер, но его интеллект живет, мыслит и трудится на благо науки в одной из лабораторий нашего института... Я вчера разговаривал с ним...

Полицейский, к руке которого был прикован Асперс, громко вздохнул.

– Разговаривал, как вы, конечно, понимаете, не с его духом, - сердито продолжал профессор Тыызвуд, - а с ним самим, с его интеллектом, его разумом...

– Вы разговаривали с этим глупцом Джудом Асперсом, - тихо сказал арестованный.
– Это я перенес его туда - в вашу электронную аппаратуру - я - ваш коллега Ноэль Жироду, а сам занял его место здесь, в этой вот дрянней оболочке. И если бы не глупая случайность, вы, вероятно, еще не скоро узнали бы об этом...

– Послушайте, - сказал профессор Тыызвуд.
– Довольно! Мы уже слышали... Кроме того, вы непоследовательны. Только что вы утверждали, что вы не совсем Ноэль Жироду, а его, так сказать, "электронный двойник" - чем-то на него похожий и в чем-то отличный, - обладающий собственным "я". А теперь вы заявляете, что вы и есть мой коллега Ноэль Жироду? В чем дело?..

– Не ловите меня на слове. Ведь у созданного в ваших лабораториях "двойника Жироду" не было даже собственного имени. Должен же я как-то называть себя. Кроме того, за последние два года я даже свыкся с мыслью, что я - Ноэль Жироду. А может, так и есть в действительности? В сущности, мы не знаем, что такое наш разум. Даже я, - он слегка усмехнулся, этого не знаю...

– Ну, довольно, - прервал профессор Тыызвуд.
– Если вы действительно в здравом уме, вы - обыкновенный обманщик. И вас следует судить, как обманщика.

– Ясно, - сказал комиссар, - мы включим этот пункт в протокол. Мне все ясно, профессор, благодарю вас.

– Но позвольте, господа, - поднял голову арестованный. Ведь вы же ученые... Ну я допускаю, что вы за два года не разобрались, что за чудо находится в вашей лаборатории, Ореол научного авторитета Жироду ослеплял вас; но теперь, когда я рассказал вам, как я смог осуществить обратный эксперимент - перехода из электронной аппаратуры в живое тело, - почему вы считаете меня сумасшедшим или обманщиком? Вы допускаете одно течение процесса - то, которое вам удалось осуществить, - и исключаете обратное. Обратный путь нашел я... Дайте мне возможность - и я продемонстрирую вам этот процесс. Я могу, например, перенести ваш... гм... интеллект, профессор Тыызвуд, в электронную аппаратуру лаборатории, а на его место поместить то, что там сейчас находится.

– Довольно, - решительно сказал профессор Тыызвуд.
– Довольно, Асперс! Ни я, ни мой коллега - профессор Брики - не хотим вас больше слушать... Вы забываете, что имеете дело с учеными.

– Действительно, - сказал комиссар.
– Помолчите-ка, арестованный.

– Нет, господа, я не буду молчать. Ни сейчас, ни позже... И не потому, что хотел бы вернуться в электронную аппаратуру вашего института. Меньше всего я желал бы этого... Но я не хочу и попасть в тюрьму за грешки того, кто сейчас находится на моем месте в вашей лаборатории. Тюрьма, ваша лаборатория - разница невелика... Разумеется, мое перевоплощение вот в это, - он ударил себя в грудь, - было ошибкой. Я поторопился, господа... Мне следовало подождать и выбрать более подходящую форму... Знаю, что правильный выбор был бы чертовски труден. Нелегко догадаться и понять, что там внутри у каждого из вас. Но независимо от всего этого, независимо от того, что во время данного эксперимента мне досталась скверная оболочка с наследством в виде пренеприятных болезней и мелких преступлений, эксперимент остался экспериментом. И он открывает необыкновенные перспективы для науки.

Задумайтесь на мгновение: разум, свободно переносимый из одной биологической особи в другую. Бессмертие выдающихся умов не путем их консервации в электронной аппаратуре, а в живых организмах. Реальное бессмертие доктора Фауста, господа. И без всякого вмешательства сатаны. Я не потерял даром этих двух лет. В моих записях подробно рассмотрена теория процесса. Обоснована его полная обратимость. Записи в надежном месте; я в любой момент могу их представить и выполнить необходимые эксперименты.