За несколько минут он устроил на полу импровизированное ложе из нескольких попон, потом предусмотрительно погасил свет. Теперь комнату сквозь окно освещала только яркая луна да большой фонарь у входа в манеж — он качался на ветру, и его лучи скользили по полу туда-сюда. За стеной фыркали и шумно дышали лошади.

Лицо Касси в темноте казалось неестественно белым. Куда только подевалась вся ее уверенность? Она села на попоны, беспомощно сложив руки на коленях. А когда Берт опустился рядом, зажмурилась, подставляя ему лицо и раскрывая губы.

Это был очень долгий, мучительно прекрасный поцелуй. Когда он наконец прервался, Касси чуть отстранилась, часто дыша. Сейчас она была похожа на русалку, с этими струящимися по спине волосами, — только на русалку с горячей кровью, страстную, огненную. Решительным движением она распахнула на Берте рубашку, кажется оторвав несколько пуговиц, и прижалась к его обнаженной груди. Потом робко прошептала:

— Берт…

— Поздно, Профессор, — шепнул он ей на ухо, а его быстрые пальцы уже расстегивали пуговки на белой блузке. — Теперь ты моя.

Она тихо засмеялась и провела кончиками пальцев по его груди.

— Ты в детстве боялся щекотки? Вижу, что боялся…

— Ужасно боялся, — поежился Берт, одним движением сдергивая блузку с ее плеч. — Но ты рано торжествуешь. Сейчас я тебе отомщу.

Груди Касси, полные, идеальной формы, вызвали бы восторг у любого университетского парня, если бы девушка не скрывала их под мешковатой одеждой в течение стольких лет. Ладонь его скользнула вдоль ее спины, ища застежку кружевного лифчика.

Невесомая тряпица упала, и Берт прикоснулся губами к розовому, стремительно напрягшемуся соску. Касси вскрикнула от удовольствия, выгибаясь, и Берт ласково уложил ее спиной на самодельное ложе. При этом он не переставал ласкать ей грудь — один сосок он целовал, а другой нежно гладил и сжимал пальцами. Девушка часто дышала, обнимая его за шею.

— Говорят, месть сладка, — хрипло прошептал Берт, отрываясь наконец от ее груди. — Как тебе кажется, это правда?

— О… да, — с трудом переводя дыхание, выговорила Касси. Перед глазами у нее все плыло. — Ты можешь продолжать в том же духе… У нас впереди еще целая ночь.

— Солнышко, — он провел ладонью по ее щеке, — ты в самом деле понимаешь, что предлагаешь мне?

— Думаю, что да. — И Касси прильнула к нему всем телом, как бы прося не прерывать ласки.

Теперь ее кожаная юбка, короткая и облегающая, стала Берту заклятым врагом. Он долго искал на ней застежку, потом, сгорая от нетерпения, также долго пытался ее расстегнуть. Наконец Касси пришла ему на помощь, и вместе они справились с проклятой юбкой, которую швырнули в угол комнаты. Кажется, Берт никогда еще не был так возбужден.

Он нежно провел пальцем по губам девушки, нарочно разжигая в ней жажду. Берт хотел, чтобы в первую очередь было хорошо Касси. Это ее ночь, не его. Поэтому он собирался терпеть и ласкать ее столько, сколько она пожелает. Раздвинув коленом ее бедра, он принялся гладить ее по животу, опускаясь все ниже.

На этот раз — все для Касси, твердил Берт, лаская ее грудь кисточкой из ее же собственных рыжих волос. У меня нет ни малейшего права удовлетворять собственное желание, пользуясь ее неопытностью.

Тем временем его рука прикоснулась к ее самому сокровенному месту. Постанывая от наслаждения, Касси подалась навстречу, без слов прося не останавливаться. Она даже накрыла его руку своей, словно подталкивая.

— Ты действительно этого хочешь? — наклонившись над ней, спросил он.

— Да, хочу, — ответила Касси, от нетерпения слегка прикусив кожу на его плече. Талант обольщения, кажется, был заложен в этой скромнице от природы!

— Хорошо. — Запечатлев нежный поцелуй на шее Касси, Берт принялся ласкать ее там, где она просила, и девушка содрогнулась от наслаждения.

Его поражало, с какой нежностью и бережностью он относится к ней. Берт предпочитал «бурю и натиск» и прежде был не способен долго ласкать партнершу, не получая своего. А с Касси… С Касси все было иначе. Берт согласился бы лежать с ней рядом и ласкать ее целую вечность, ничего не требуя взамен.

Кожа ее и в самом деле отдавала земляникой — как Берту и показалось когда-то. Сладкий земляничный запах, наверное, источали ее поры. На ощупь она была как шелк, а вкус ее губ напоминал изысканное вино. И еще — Касси была потрясающе страстная. То, как она реагировала на прикосновения Берта, говорило о пламени, грозящем вырваться наружу. Продолжая ласкать шелковистые влажные лепестки плоти, Берт приподнялся на локте и заглянул девушке в глаза.