– Я рада, что вы в таком хорошем настроении, - сказала она.

Смех не давал Лидии выговорить слова. Наконец справившись с ним, она ответила:

– Не знаю, смеялась ли я так сильно когда-нибудь в моей жизни. Забудьте на минуту, Алиса, свою неприязнь к нашему соседу и скажите мне, что вы о нем думаете.

– Я ничего о нем не думаю, уверяю вас, - презрительно отозвалась Алиса.

– Ну тогда на минутку подумайте о нем, чтобы сделать мне удовольствие. И расскажите мне результаты. Ну, пожалуйста.

– Но ведь вы можете гораздо лучше меня судить о нем. Я почти не говорила с ним.

Лидия встала и подошла к одному из библиотечных шкафов.

– У вас, кажется, есть двоюродный брат, который учится в университете?
– спросила она, раскрывая какую-то книгу.

– Да, - ответила польщенная Алиса.

– Так вы, может быть, знаете немножко студенческий жаргон?

– Что вы? Я ни за что не позволила бы ему говорить в моем присутствии на жаргоне, - возмутилась Алиса.

– Да, но, может быть, некоторые словечки все же прорывались у него? Не знаете ли вы, что такое "кулачник"?

– "Кулачник"?
– переспросила Алиса.
– Никогда не слышала. Скорей всего, что происходит это слово от кулака. Кулачник - все равно, что кулачный боец.

– Кулачный бой - это бокс, а бокс ведь не профессия. Кто из англичан не занимается боксом? А это слово, наверное, означает какую-нибудь специальность. Мне думается, что на специальном университетском жаргоне оно означает демонстратора анатомических препаратов. Впрочем, это неважно.

– А где вы встретились с этим словом?

– Мистер Байрон произнес его сегодня.

– А вам этот молодой человек действительно нравится?

– Да, он занимает меня. Если его странное поведение - только особая манерность, то я, уверяю вас, никогда не видела так тонко и интересно проведенной игры в простоту...

– А мне кажется, что он и не умеет вести себя иначе. Не вижу, что может быть интересного в его манерах. Он просто дурно воспитан, и в его грубости нет ничего неестественного.

– Я бы согласилась с вами, если бы не два-три замечания его, говорящие о глубине его научных познаний. В нем есть какое-то инстинктивное проникновение в скрытый смысл слов, которые я встречала только у людей высокого духовного развития. Мне кажется, что его поведение выражает невольный протест свежего духом человека против жалкой чванливости, на которой основаны наши светские обычаи и приличия. Поэтому вы, пожалуй, правы, что его манеры не искусственны. Они непосредственно выливаются из его природы. Тем-то они и интересны. Бывали ли вы в лондонских театрах, Алиса?

– Нет, - ответила Алиса, удивленная этим неожиданным вопросом.
– Мой отец считал, что театр - неподходящее место для молодой девушки. Впрочем, я раз была в театре. Давали "Женщину со львами".

– Есть в Лондоне известная актриса, Аделаида Джисборн...

– Как раз ее-то я и видела в "Женщине со львами". Она играла прекрасно.

– Не напоминает ли вам ее мистер Байрон?

Алиса недоверчиво посмотрела на Лидию.

– Кажется, что нет на свете людей, менее похожих друг на друга, ответила она.

– Я бы не сказала этого, - задумчиво произнесла Лидия, впадая в ту слишком литературную манеру речи, которая так восхитила Кэшеля.
– Мне кажется, что резкость их несходства между собой как раз указывает на лежащее в основе ее что-то общее. Иначе, как мог бы он напомнить мне ее?

Наступило довольно продолжительное молчание, во время которого Алиса, удивленная необычным настроением Лидии, зорко наблюдала за ней и с любопытством выжидала, чем вся эта беседа кончится.

– Алиса!

– Что?

– Я начинаю серьезно думать о страшных пустяках. Это свидетельствует о потере здорового душевного равновесия. Мое переселение в Уилстокен - одна из моих многочисленных со времени смерти моего отца попыток жить праздной жизнью. Все они только расстраивают меня, вместо того чтобы дать мне покой. Работа, по-видимому, необходимое гигиеническое условие здоровой жизни для меня. Завтра я уеду в Лондон.

Сердце Алисы упало; отъезд Лидии означал для нее потерю места. Так ей, по крайней мере, казалось. Но она постаралась ничего не показать, кроме вежливого безразличия.

– Мы успеем вдоволь насладиться всеми удовольствиями столицы до конца сезона, а в июне мы вернемся сюда, и я примусь за давно задуманную книжку. В Лондоне я соберу необходимые материалы. Если же мне захочется уехать раньше конца сезона, а вам будет жалко так рано расстаться со столичными увеселениями, то мне будет нетрудно пристроить вас в Лондоне так, чтобы вы могли оставаться там без неудобств для себя, сколько вам понравится. Ах, мне хотелось бы, чтобы скорей приходил июнь!

Алиса больше любила Лидию в состоянии женской возбужденности и раздражительности, чем в обычном сосредоточенно-спокойном настроении. Последнее составляло в ней тягостное сознание превосходства Лидии, которое со временем и увеличивавшейся близостью обеих девушек только росло в ней. Она, конечно, и теперь не смела подозревать Лидию в простой женской заинтересованности Кэшелем. Лидия все же была слишком необыкновенной в ее глазах для такого обыкновенного чувства. Однако она начинала не без тайного удовлетворения убеждать себя, что отношение Лидии к подозрительному молодому человеку не вполне безукоризненно. Сегодня, например, она не постеснялась спросить малознакомого человека, какова его профессия, а Алиса была уверена, что она никогда не допустила бы себя до такой развязности. Вообще, Алиса уже совсем освоилась с тоном высшего общества. Она перестала бояться слуг и научилась обращаться к ним с равнодушно высокомерным, но вполне деликатным видом, чем заслужила себе полное признание в людской. Выездной лакей Башвиль даже заявил своим сослуживцам, что, по его мнению, мисс Гофф в высшей степени достойная девушка.