– Это ничего.
– Колька высморкался в платок.
– На самом деле они меня любят. И я их тоже люблю.

Кузнец опять рассмеялся.

– Ну и дурень ты, Колька! Сам про себя говорит, что его любят! Кто же так делает?

– А что?

– Совестно небось так говорить.

– Почему "совестно"? Я же их тоже люблю. Я даже их больше люблю.

– А какую он песню поет?
– без всякого перехода спросил кузнец.

– Смолокур-то? Про долю свою.

– А артистку ты где видел?

– В кинофильме.
– Колька прихватил щипцами уголек из горна, прикурил.
– Я женщин люблю. Красивых, конечно.

– А они тебя?

Колька слегка покраснел.

– Тут я затрудняюсь тебе сказать. Нинка у меня - не того, не очень.

– Хэх!..
– Кузнец стал к наковальне.
– Чудной ты парень, Колька. Но разговаривать с тобой интересно. Ты скажи мне: какая тебе польза, что ты смолокура этого вырезал? Это ж все-таки - кукла.

Колька ничего не сказал на это. Взял молот и тоже стал к наковальне.

– Не можешь ответить?

– Не хочу. Я нервничаю, когда так говорят, - ответил Колька.

Как-то Матвей зашел в кузницу. Присел на высокий порожек.

– Куете?

– Куем!

Колька в такт своему молоту пропел:

Эх, пусть говорят, что я ведра починяю,

Эх, пусть говорят, что я дорого беру!

Две копейки - донышко,

Три копейки - бок:

Вот и вся работушка

Стоит пятачок.

Матвей усмехнулся.

– Жениться-то скоро будешь, Колька?

– Жениться - не напасть, дядя Матвей. Слышал?

– Слышал. Дурная поговорка.

– Скоро женюсь.

– Матери-то уж тяжело одной. На Нинке хочешь?

– На ней.

– Больше-то никто небось не пойдет, - вставил старик.
– Шибко уж непутевый ты, паря. Избенку бы перекрыть надо, а он заместо этого - игрушки разные режет.

Колька молчал, бухал молотом.

– Женисся - помогу с избой-то, - пообещал председатель.
– Только, на самом деле, бросай ты эти разные свои фокусы... куклы свои.

Колька молчал.

– Глянется работа-то?
– еще спросил Матвей.

– Ничего. Хорошенько научусь - уйду.

– Пошто?

– Не могу всю жизнь на одном месте...

– Ты гляди, какие они теперь!
– изумился Матвей.

– У их это легко... Как птахи небесные: жрут да котышки на землю роняют. Сделать бы чего-нибудь надо - на помин людям.

– Я и делаю. Только вам не понять. Вы всю жизнь в землю смотрите... И видите только, как птахи котышки роняют. А как летают они, вы ни разу не видали.

– Где нам!
– спорил с Колькой старик.
– Это один Захарыч твой понимает. И тебя научил. Погоди, он тебя и пить научит...

– Он - от одиночества.

– Мало одиноких-то?.. Да все бы и пили? А ишо учитель был, антилигентный человек, - не стыдно?

– Он сам страдает...

– Погоди, Колька, - пытался выяснить Матвей, - вот вы все: "не хочу", "не нравится"... А если - надо! Ведь не все же так жить, чтоб только в корысть себе да в усладу. А вот - надо? Вот я, к примеру, всю жизнь так и живу: надо делаю. Сказали, надо идти в колхоз - пошел, пришла пора жениться - женился, ни годом раньше, ни годом после: как все, так и я. Да как отец сказал. В войну воевал, тоже надо. Да ишо на двух воевал. Ранили, пришел домой раньше других мужиков, сказали: "Становись, Матвей, председателем колхоза. Больше некому". Пошел. Надо. А какой, к шутам, из меня был председатель! Это уж счас втянулся - тридцать лет скоро будет, везу этот воз... А тогда, бывало, мне - про "агрокультуру", мол, человека высылаем с высшим образованием, а я думаю: прокурор едет. Во как!

– Чего же тут хвастаться?

– Да разви ж я хвастаюсь!
– искренне изумился Матвей.
– Просто рассказываю, как жил. Мне счас не совестно пред людьми.

– Кинофильмов много за свою жизнь видел? Книжек - хоть штуки три прочитал?
– злорадно полюбопытствовал Колька.

– Мне не до кинофильмов было.

– Вот так.

– Што - "так"?
– обозлился старик кузнец.
– А по-твоему: каждый день в клуб заполыскивать? Кикиморы болотные... Скоро вся Расея без штанов останется - с такими рассуждениями-то.

– Не останется. Будем в бостоновых костюмчиках ходить. Вот так. Даже - на работу. А в клубе я выставку сделаю, люди приедут смотреть и будут рыдать и плакать. Но вас я на выставку не приглашу.

– Счас, разбежался я на твою выставку - спина вспотела, - сказал старик. Молоти знай - пока, до выставки-то.

Колька взялся за кувалду.

Матвей курил. Ждал гармонь.

– Чего эт звонаря-то нашего нет?
– спросил жену.

– То он мешает ему, то сидит ждет... Небось куклы дома режет. Или Нинка уехала куда... Бегаю я за ним?