– Ваша портупея и командирский планшет, - сказал солдат, протягивая их.
– В планшете находится карта местности с указанием района выдвижения роты. Вот здесь распишитесь, что получили.

Алексей черкнул свою роспись "Кал" на протянутом листке и принял в руки планшет.

– Вот там валенки. Они будут полезнее сапог.

– Спасибо.

– Не за что...
– Он вытащил что-то из сумки, висящей боку лошади. Держите. Ваш командирский ТТ.

Алексей принял в руки длинный пистолет в кобуре.

– Вроде все, - сказал солдат.
– Сухой паек на два дня и боеприпасы для роты будут утром. Если что забыл для вас - принесу тоже утром. Да...

Он вытащил все из той же сумки три фляги.

– Возьмите. Норма на день.

– Что это?
– недоуменно спросил Калинин.

– Спирт.

– Зачем?
– не понял Алексей.

– Да уж без пользы не останется, - подмигнув, ответил солдат.
– Без этого тяжело будет вашим бойцам в атаку идти.

Он причмокнул губами, подбадривая лошадь, и уже собирался уходить, но Алексей остановил его.

– Мне нужны гранаты, - сказал он.

– Зачем они вам? Они вам не положены.

– Как же я буду воевать без гранат?

Порученец едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Вы - командир. Ваша обязанность командовать, а не гранатами бросаться.

– Дайте мне пару. Я вас очень прошу!

Порученец устало посмотрел в глаза молодому лейтенанту.

– Бог с вами!
– Он снял с себя тряпичную сумку.
– Возьмите мои. Там пара "лимонок". Запалы отдельно лежат в специальном карманчике.

Калинин принял сумку, как святыню.

– Теперь все?
– спросил солдат.
– Тогда, удачи!

Глядя на удаляющего в темноту солдата, Алексей накинул на себя матерчатый ремешок сумки с гранатами.

Глава 3.

Рота отделилась от полка в восемь утра, когда солнце только начало подниматься над заснеженными полями. Солдаты двигались единой колонной по протоптанной дороге. Впереди шли Калинин с политруком, чуть позади старшина. Последней в колонне плелась лошадь по кличке Дуня, которая кроме припасов для себя, везла на санях два пулемета ДП и пулемет "Максим".

Дивизия то ли перегруппировывалась, то ли отступала. Пару раз рота пересекалась с другими частями, с колоннами автомобилей и однажды красноармейцам даже пришлось помогать вытаскивать санитарную машину, провалившуюся в сокрытую снегом яму.

Они двигались по стрелкам, указанным на карте. Алексей пока мало понимал в обозначениях, поэтому карту в основном читал политрук, долго и терпеливо объясняя каждую мелочь.

Часам к десяти рота осталась одна. Больше не было видно ни грузовиков, ни лошадиных повозок, ни солдатских шинелей, кроме своих собственных.

Мороз стоял около десяти градусов. Алексей ещё вечером надел овчинный тулуп, и нисколько не замерз, ночуя первый раз на снегу. Однако истинную ценность этой одежды он почувствовал утром, когда, поднявшись, обнаружил, что бойцы роты одеты кто в шинель, кто в телогрейку. Овчинные тулупы были только у командиров взводов и политрука (старшина, почему-то ходил в простом ватнике, хотя, Алексей был уверен, что ему тоже полагается шуба). В овчинном тулупе Калинин почувствовал себя увереннее, в соответствии с должностью командира роты.

Около одиннадцати рота вышла на окраину деревни Потерянная.

– Все правильно, как и указано на карте, - сказал Зайнулов.

– А разве в карте может быть что-то не так?
– спросил Калинин.

– Бывает частенько.

Деревня была обычной. Около десятка старых почерневших изб, образующих единственную улицу. Бойцов встречали старухи в потрепанных и заштопанных тулупах, голова каждой была повязана шерстяным платком так, что из лица был виден только кончик носа.

– Полагаю, нужно сделать в деревне привал, - подсказал Зайнулов. Дунул ветер, и где-то одиноко ударил колокол.
– Возможно, нас покормят... Хотя, глядя на этих старух, думаю, что кормить придется их.

– Здравствуйте, - обратился Калинин к ближайшей местной жительнице. Ему показался интересным способ укладки головного платка. Совсем не такой, как он видел раньше в деревнях. Возможно, в этой области платки женщины завязывают именно таким образом. Интересная особенность.

– Здравствуй, сынок. Куда путь держите?

– Здорово, мать!
– вклинился в разговор старшина.
– Можно мы в ваших избах отдохнем?

– Очень невежливо, что он ей не ответил, - прошептал Калинин политруку.