Транзитный пассажир хотел что-то объяснить, но промолчал.

За окном раздалось четкое постукивание: вагон с компрессором и на этот раз находился под окном учебного класса. Ночевавшем на путях сцеп готовился к отправлению, через сехунду-другую в нем должен был разлиться яркий люминесцентный свет.

– Вы не договорили, - Денисов снова обратился к Юрию Николаевичу.
– Как закончилась партия?

– Артур и Дрога торговались, - Юрий Николаевич устроился на стуле с комфортом. По-видимому, в нем было сильно развито чувство уюта.
– Артуру всю ночь не везло, а здесь... Набавляют и набавляют ставки.

И Дрога и он! Короче, я спасовал, оставил их вначале вдвоем.

– Дальше.

– Карта к товарищу, - он показал на Дрогу, - пришла уникальная тридцать очков. Он показал мне:

"Присоединяетесь?" Что делать? Подумал и согласился!

Аудацес фортуна юват!
– Юрий Николаевич рассмеялся.
– Судьба помогает смелым! Вот тогда Артур поставил чеки, обручальное кольцо снял. Мы тоже добавили...
– Последовала глубокая затяжка, долгое движение сигареты к чехлу и назад.
– Вскрыли карты. У нас с Дрогой, как я сказал, тридцать, у Артура...
– Юрий Николаевич затянулся.
– Тридцать одно. Банк огромный.

И уже к Москве подъезжаем. Пора собираться. Артур сбросил все в портфель. Остальное вы знаете.

– Та-ак...
– Денисов помолчал.
– При Артуре оказалась очень крупная сумма, - ему показалось, что он наконец назвал первую посылку.
– Вы остались без денег?

– Дрога проиграл много больше!

Молчавший в течение всего разговора хозяйственник сформулировал вторую посылку:

– Но кто мог об этом знать?
– Все время, пока Юрий Николаевич повествовал, Дрога внимательно рассматривал одно и то же пособие, висевшее перед ним, - повороты в строю и в одиночном движении без оружия.
– Только мы четверо!

– Оставьте! Вы говорите об игре, а я думаю о наследстве, которое он получил! Помимо Артура могли быть и другие наследники, - Юрий Николаевич махнул рукой.
– Они могли прознать о поездке. Кто эти встречающие? Вот вопрос! Скажу о себе: я никуда с вокзала не отлучался. Только к стоянке такси.

– Домой звонили?
– спросил Денисов.

Юрий Николаевич снова полез за платком:

– Нет. Обитаю у сына от первого брака... В свое время оставил жене квартиру, обстановку, сейчас фактически на бобах - ни прописки, ни площади.

Это было правдой. Младший инспектор проверил его по адресному бюро: прописанным по Москве он не значился.

– Юрий Николаевич направился к такси, - сказал Денисов.
– А Алексей?

– В буфет. Меня и пригласили из буфета.

– А вы?
– Денисов повернулся к Дроге.
– Попали в медкомнату?
– он показал на руку в перчатке.
– Что с рукой?

В глазах Дроги мелькнуло удивление, но ответил он спокойно, будто даже обрадовавшись:

– Ушиб. Боль неимоверная.

– Как это произошло?

– В вагоне, - Дрога погладил ушибленную кисть.
– Полка была плохо закреплена. Мне руку задело, Артура - по голове...

– Сильно?

– Таблетку брал от головной боли. Проводница дала.

Это тоже было правдой.

– Та-ак...
– Денисов прошелся по кабинету.

Равномерный стук под окнами внезапно прекратился.

В вагонах за окном вспыхнул яркий свет. Первая электричка была готова в путь.

Ночь кончилась.

В класс снова позвонили:

– Обнаружен похожий портфель. Сдан в камеру хранения. Помощник дежурного побудет вместо тебя в классе. Давай срочно!

Было по-прежнему темно, когда Денисов выбежал из отдела.

Рядом с киоском Союзпечати курила молодая женщина. На ней было бежевое пальто, а перчатки и. длинные сапоги-чулки - черные.

Денисов обратил на нее внимание: "Похоже на дветовую гамму сиамских кошек..." Ближе к закрытому еще киоску стояли чемоданы и дорожная сумка. За чемоданами сумку было едва видно.

"Забудет", - решил Денисов.

У камеры хранения попыхивал папироской Сабодаш.

– Нашлись твои морячки. На Рижском... Следователь сейчас их допрашивает. Они кое-что видели. Оказывается, Артур зашел за камеру хранения сам. С портфелем. Только потом появились еще двое. Сначала один, потом другой.

– Со стороны вокзала?

– С платформы. Сзади...
– Сабодаш поджег потухшую папиросу.
– Что у тебя нового?

Денисов рассказал.

– Следователь занят. Ты сам, если что...
– он отбросил окурок. Пойдем? Шестое окно, пятая полка.

Пригнувшись, они прошли в "окно", размером не уступавшее двери. Свет внутри был приглушен, ожидавшие их кладовщики в телогрейках и ватных брюках пошли впереди. Камера хранения не отапливалась. По обе стороны прохода тянулись некрашеные деревянные стеллажи, висели связки пластмассовых жетонов.