С тротуара поднялся мужчина. Лицо его было в крови, русые патлы разметались. На вид ему было около сорока.

– В чем дело?
– гаркнул Бакланов.

Несколько стоявших поблизости - по виду приезжих, южан, угрожающе сдвинулись за их спинами.

Кавказцев было человек двадцать - немногословных, с руками, одинаково в карманах, на животах.

– А ну - назад!
– Бакланов положил руку на кабуру. Игумнов тоже потянулся к пистолету под мышкой.

Один из кавказцев - в куртке, с усиками - показал на поднявшегося, крикнул - как приказал:

– Пусть он повторит, что сказал!

При виде ментов пострадавший сразу воспрял духом:

– Пристали - "продай талон на распродажу! Да продай!"

Тот же кавказец крикнул снова:

– Ты сам талон предложил! А как нас назвал?

– Пусть повторит!

Кольцо вокруг угрожающе сжалось.

Потерпевший не чувствовал опасности, тыкал пальцем:

– Этот ударил! И вон тех троих надо взять... Пусть валят к себе - и там командуют!

Южане сдвинулись.

Игумнов прервал его:

– Садись в машину!

В поведении окружающих он почувствовал нависшую угрозу.

– Я?!

– И быстро...
– Игумнов закрыл его собой сзади.

Бакланов - огромный, в белых ремнях поверх полушубка, прикрыл их сбоку, быстро открыл дверцу.

В патрульной машине весь гнев потерпевшего обрушился на ментов:

– Эх вы, милиция! Сколько же они вам платят, черные, что вы их так защищаете! Может скажите?!..

– Да уж немало...

Бакланов заложил неглубокий вираж вокруг площади, машине ГАИ уступали дорогу.

Через минуту-другую они снова остановились у "Готовой оджеды". По другую сторону магазина. Бакланов перегнулся через сидение.

– Выходи! Вон дверь. Видишь? Иди. И знай, с кем связываешься!

– Пошли вы!
– Мужик не был им благодарен.
– Продажные менты! Уже и брать нечего! Чего я жене скажу?!

– Скажи: " Если бы не поганые менты, искала бы ты меня сегодня по моргам. Где-нибудь на улице Россолимо..."

На обратном пути в отдел больше помалкивали.

Мысль Игумнова вернулась в исходную точку.

" Если КГБ нас проверял, бумага от них все равно придет. Ничего не сделаешь. Появится, скорее всего, сразу после съезда, когда начнут разбор полетов..."

Он взглянул на вделанный в циферблат часов календарь - время еще было:

" Неделя на съезд и еще пару дней, когда начнут разъезжаться..."

Он обернулся к Бакланову:

– Мы сможем сейчас увидеть этого водителя...

– Полянского?
– Бакланов пожал плечами.
– Можно попытаться...

Водители персональных машины - все в возрасте, респектабельные, в белых сорочках, в галстуках - двойники своих номенклатурных хозяев, усевшись рядком, смотрели телевизор. Еще несколько человек за вытянутым столом, в углу, стараясь не особо стучать костяшками, забивали в "козла".

На экране шла прямая трансляция из Кремля.

Из соседнего помещения доносились голоса диспетчеров.

Бакланов и Игумнов прошли в ожидалку. Остановились.

На фоне степенных персональщиков они выглядели водителями самосвалов, прибывшими подписать наряды.

Полянский сидел против двери. Услышав тяжелые шаги в коридоре, он повернул голову - узнал входивших.

Дальше в комнату они не прошли.

Бакланов незаметно показал на коридор. Полянский поднялся. Разговаривать пришлось на лестнице.

– Как дела?

– Нормально. Нашли Виталия?

– Мы, собственно, не искали. Сейчас другое...

Игумнова интересовали обстоятельства, предшествовавшие появлению Полянского с комитетчиками на вокзале.

– Расскажите, где вы с ними договаривались...

– Это было дважды. Оба раза в центре. В районе Пушкинской и Столешникова...

– А точнее?

Полянский достал блокнот, ручку, нарисовал схему.

– Задолго до поездки?

– За неделю. А потом еще накануне.

– В какое время?

– Уже под вечер. Я ездил туда не с Хозяином.

– А с кем?

– Машину брала его дочь. Она приезжала к свекрови.

– Дальше...

В обоих случаях переговоры с Полянским вел не Виталий.

– Он просто присутствовал. А тот, что сидел в "Волге" рядом. Коренастый, молодой...