– Вы так добры, мадам графиня, - произнесла Генриетта, не сводя янтарных глаз с Энтони, беседующего с матерью.

Прищурившись, Блейз оглядела девушку. В ее овальном маленьком личике было что-то неистребимо французское, ничто не указывало на ее родство с Уиндхемами. Черты этого лица были резкими, почти угловатыми, нос - тонким и прямым, рот - маленьким и узким. Ее волосы длиной до плеч представляли собой массу темных кудрей. Девушка притворялась невинной, но Блейз чувствовала в ней какую-то недетскую расчетливость и проницательность. Однако она не могла отказать от дома родственнице мужа, даже если и подозревала, что та не настолько наивна, как кажется. Да, надо найти ей достойного мужа, и чем скорее, тем лучше!

Позднее, когда Блейз и Доро сидели перед камином в небольшой гостиной, пожилая дама произнесла:

– Напрасно ты решила пригласить сюда Дилайт. Узнав, что Тони наконец женился, она будет просто убита горем.

– Дилайт уже семнадцать, Доро. Ей давно пора повзрослеть. Энтони отверг ее три года назад, а она так ничего и не поняла, мечтая о том дне, когда он появится в Эшби и увезет ее на белом коне. Мы с Блисс часто говорили о ней.

Дилайт уже пора понять, что жизнь жестока и об этом не следует забывать. Завтра же я отправлю посыльного к родителям - сообщу им о своем браке с твоим сыном, о новом родстве, а затем приглашу Дилайт в Риверс-Эдж. Если она увидит нас вдвоем с Тони, возможно, она наконец поймет: он потерян для нее навсегда. Только тогда родители смогут подыскать ей мужа, ибо им невыносима мысль о принуждении дочери к браку с нелюбимым человеком... Знаешь, мы всегда считали Дилайт чудачкой. Она немногим младше меня и близнецов и всегда была с нами, а потом вдруг лишилась общества: все мы рано вышли замуж и разъехались. Теперь ей не с кем даже поговорить. Ларк и Линнет на целых четыре года младше, и потом они неразлучны. Надеюсь, общество мадемуазель Генриетты развеселит ее.

– Возможно, ты и права, - согласилась Дороти, - Генриетте тоже нужна подруга-ровесница. Мне не нравится эта ее служанка - в ней есть нечто неприятное, но, разумеется, удалить ее отсюда я не могу. Она слишком стара, и бедная девочка - это все, что у нее осталось от прошлой жизни.

– А ты уверена, что она дочь Генри Уиндхема?

– Да, я видела ее вместе с родителями на "Поле золотой парчи" - в тот год, в июне, ей исполнилось тогда одиннадцать лет. Это, забавное личико невозможно забыть. И потом у нее темные волосы - как и у всех Уиндхемов. Впрочем, и ее мать была брюнеткой. Мать Генриетты была одной из камеристок французской королевы, побочным ребенком некоего дворянина и дочери торговца, как говорил нам Генри. Она была робкой и тихой женщиной. Припоминаю, мне так и не удалось разговориться с ней. Я неважно говорю по-французски, а мать Генриетты ни слова не понимала по-английски.

– Однако сама Генриетта бегло говорит по-английски, - заметила Блейз.
– Почти без акцента.

– Да, я обратила на это внимание сразу же после ее приезда, и Генриетта объяснила, что по настоянию отца она с детства говорила на двух языках. По-моему, Генри надеялся удачно выдать ее замуж, если бы только смог найти приданое. У ее матери имелись кое-какие драгоценности, полагаю, подарки от госпожи. Но благодаря им, ты слышала, она добралась до Англии, и теперь у нее нет ни гроша.

– Чем же жил Генри Уиндхем?
– с любопытством расспрашивала Блейз.

Доро улыбнулась.

– Главным образом своим остроумием; обаянием и шпагой, как рассказывал мне Ричард. Он разбил сердце моего свекра, ибо тот надеялся, что когда-нибудь Генри станет епископом. Однако Генри слишком сильно влекли мирские соблазны, и он не собирался отказываться от них. Наконец отец отрекся от него в надежде воззвать к здравому смыслу сына. Вместо этого Генри отправился во Францию.

Блейз кивнула.

– Ладно, мы подыщем Генриетте достойного мужа.

Эдмунд обеспечил моих сестер щедрым приданым, и я позабочусь, чтобы Тони сделал то же самое для Генриетты.

Надо удалить ее отсюда как можно скорее..

– Блейз!
– Дороти Уиндхем была изумлена непреклонным тоном снохи.

– Доро, я провела при дворе Генриха Тюдора почти год. Двор весьма многочислен, и там я познакомилась со скользкими особами всех мастей. Мадемуазель Генриетта не так невинна, как кажется на первый взгляд. Вероятно, ты этого не замечаешь, ибо ты слишком добросердечна, и Тони тоже словно ослеп. А между тем эта девчонка не сводит с него глаз, пытаясь воспламенить его мужскую гордость. Но я все вижу. Моя дочь уже подпала под ее влияние, что мне совсем не по душе. Нам надо как можно быстрее отделаться от этой француженки. Здесь что-то не так. Я вовсе не желаю ей зла, но хочу, чтобы она покинула мой дом.

– Не могу винить тебя за это, Блейз, - ответила Доро.
– Может, девушка и впрямь чересчур умна, но не хочет, чтобы мы узнали об этом, - из опасений, что мы откажемся от нее, если увидим, что она отнюдь не беспомощна и не наивна. Обвинять ее в этом тоже нельзя. Она едва знакома с нами, чтобы быть уверенной в своем будущем.

Давай же позаботимся о ней ради бедного Генри.

– Хорошо, Доро, но вместе с тем поищем для нее мужа, - заключила Блейз.

– А твой брак с Тони?
– спросила Доро.
– Когда Тони отправился ко двору, я и не подозревала, что он решил жениться на тебе. Жаль, конечно, что вы поженились в Гринвиче, вместо того чтобы устроить свадьбу дома, среди близких, - она улыбнулась Блейз, показывая, что не рассержена, а просто разочарована.

Блейз глубоко вздохнула.

– Я должна кое-что рассказать тебе, Доро, - начала она.
– Я не вправе скрывать это от тебя, - и она поведала своей свекрови, как король, шантажируя ее Ниссой, заставил лечь в свою постель. Блейз не забыла упомянуть и о том, что, несмотря на его жестокость, привязалась к этому одинокому человеку. Закончила она рассказ словами о том, как Генрих решил отделаться от нее, чтобы сделать своей фавориткой мистрис Анну Болейн, как раз в это время Энтони прибыл ко двору и поведал Генриху о предсмертной воле Эдмунда, о том, что он, Энтони, должен жениться на его вдове и защитить ее и детей.