Смолл Бертрис
Шрифт:
Осенью Виллоу, Гвинет и Джоан уехали в Париж с Эваном, а Мурроу решил, что уже получил достаточное образование, и отправился в плавание с Шоном Мак-Гвайром. Девочек пристроили ко двору молодой королевы Елизаветы Австрийской. Адам увлекся управлением своим маленьким имением, и юный лорд Робби Саутвуд совсем заскучал.
– Ты хочешь вернуться в Англию, - понимающе сказала Скай.
Десятилетний Робин печально посмотрел на мать.
– Я ведь англичанин, мама, - ответил он, - я граф Линмутский. Я знаю, что пока еще мал, но все же я придворный, и у меня есть поместья. Лорд де Гренвилль не может полностью заменить меня.
– А ты понимаешь, что мы можем никогда уже не увидеться? Ни я, ни Адам не сможем больше ступить на английскую землю из страха перед гневом королевы. Она не признала наш брак, и крошка Велвет считается незаконнорожденной.
– Она так несчастна, - ответил Робин, - она хочет стать настоящей женщиной и боится этого. Она сердится не столько на тебя, мама, сколько на саму себя.
Скай была поражена, как глубоко проник в душу Елизаветы Тюдор этот мальчик, но все-таки Робби был любимым пажом королевы, к тому же был далеко не глуп.
– Я напишу Робби и Дикону де Гренвиллю, чтобы они прозондировали почву для твоего возвращения, - сказала она со слезами на глазах.
– Не бойся, мама, - старался утешить ее Робин, - Бесс Тюдор не сможет запретить мне видеть тебя, если я захочу. Ведь я - Саутвуд, первый английский граф!
Скай пристально посмотрела на сына. Он вырос за это лето, и вдруг по надменной посадке головы, по гордости, звучащей в его голосе, даже по осанке она узнала в нем его отца.
– Да, Робби, - тихо ответила она, - ты, конечно, Саутвуд.
Скай сдержала обещание и в тот же день написала Робби и Гренвиллю. Последующие несколько недель прошли в оживленной переписке между обеими сторонами пролива. Скай настаивала, чтобы королева дала слово, что Робину позволят видеться с матерью и отчимом в любое время. Королева же отвечала, что, разумеется, Робби может навещать свою мать, леди Бурк, и ее любовника, лорда де Мариско, в любое удобное для него время. Елизавета Тюдор свойственным ей изящным почерком писала, что и сама знакома по личному опыту, как это невыносимо - быть разлученным с родителями, и, разумеется, она не причинит такого горя сыну ее покойного друга графа Линмутского. Однако, заметила королева, она не думает, что созданная леди Бурк домашняя обстановка и присутствие незаконнорожденной дочери способствуют воспитанию надлежащих моральных устоев. А ведь молодые люди так легко поддаются дурному влиянию.
– Ух-х-х, ревнивая сука!– сплюнула разъяренная Скай.– Днем изображает из себя девственницу, а по ночам спит с кем попало, лицемерка! Я не отпущу Робина!
Адам сначала разразился смехом, но потом посерьезнел.
– Не нужно удерживать его, Скай. Я бы тоже поехал домой, если бы смог. Если Робби хочет, то пусть едет. Все-таки он владелец огромного поместья, и его люди хотят видеть его. У него есть свое место при дворе, которого нет у нас, Скай. Это его право.
Ранним ноябрьским утром юный лорд Саутвуд ускакал из Бель-Флера, попрощавшись с плачущей матерью. Вместе с отчимом он отправился в Нант, чтобы сесть на один из кораблей Скай, идущий в Плимут.
– Я постараюсь смягчить королеву, чтобы она признала твой брак, мама, галантно пообещал он.– Она не права, и я не могу позволить бесчестить мою сестру Велвет.
Скай обняла его, шепча что-то по-матерински насчет регулярного питания и сна, втолковывала не поддаваться соблазнам ни мужчин, ни женщин, ведь придворные пажи всегда считаются легкой добычей, особенно такие красивые, как Робин.
Его лордство вспыхнул при этих словах матери, а Адаму, чтобы не расстраивать Скай, пришлось сдержать смех. Он сказал только:
– Ну, хватит, дорогая, мы пропустим отлив, и старый Мак-Гвайр будет тобой недоволен. Ты же знаешь, как коварен в это время Бискайский залив.
Скай поняла невысказанный упрек мужа и, собравшись с силами, звонко расцеловала Робина в обе щеки:
– Бог в помощь, сынок. Помни, что я люблю тебя. Скай следила за ними, пока они не исчезли в лесу, а затем вернулась в замок и в спальне дала волю слезам. Выплакавшись, она улыбнулась, вспомнив замечание Адама относительно отлива, ее слезы, как всегда, обезоружили бы его. Какой, к черту, отлив, если до Нанта два дня пути! Чувство юмора позволило ей снова обрести равновесие. Конечно, нельзя отрывать Робина от его наследства. Скай постаралась выбросить все это из головы и заняться хозяйством, пока Адама нет в замке.
Теперь в доме остались только три ребенка - маленькие Бурки и ее крошечная Велвет. За всеми присматривали няни, так что Скай могла посвятить себя другим делам. Прошлая зима была холодной, а весна и лето тоже не были слишком благоприятными. Во Франции бушевала четвертая религиозная война, но боевые действия по большей части концентрировались вокруг Ла-Рошели и Сансерра. Тем не менее этой зимой ожидался голод. Скай уже распорядилась, чтобы из Африки доставили достаточно зерна, которое привезли в Нант ее суда. Она поделилась зерном с жителями Аршамбо. Зерно перемололи в муку и спрятали в лесу в охраняемом каменном складе. Зимой муку можно будет раздавать, по необходимости, крестьянам.