Смолл Бертрис
Шрифт:
Потом обняла и расцеловала по очереди всех остальных, пока его юное и нетерпеливое лордство, сам граф, стоял, постукивая по полу элегантным сапогом. Он попрощался с матерью отдельно, чтобы не ронять своего достоинства. Наконец с прощаниями было покончено, и три юные дамы забрались в карету, а молодые люди сели на лошадей. Из окна кареты махали руками Скай и Адаму. За первой каретой ехала вторая, более вместительная, с камеристками, лакеями и багажом. Обиходные вещи, необходимые новобрачным, были отправлены в Нант несколькими днями раньше.
Когда путешественники скрылись из виду за поворотом дороги, Адам шумно вздохнул.
– Ну, девочка, поехали домой!– сказал он и помог ей сесть в ожидающий их небольшой экипаж.
Скай сидела в карете, охваченная глубокой депрессией. Старшие дети уехали, младшие проведут несколько дней в Аршамбо с кузинами и кузенами. Она вздыхала всю дорогу в Бель-Флер.
– Я старею, - произнесла она с печалью.
Адам взглянул на прекрасное, но удрученное горем лицо жены и начал смеяться.
– Неужели я так одомашнил тебя, милая, что ты теряешь равновесие без своего выводка?
– Ты не понимаешь!– воскликнула она.– Старшие сыновья женаты, и, может быть, после прошлой ночи их жены уже беременны. Старшая дочь будет искать мужа при дворе. Через год я стану бабушкой! Я просто постарела.
Он снова рассмеялся и, обняв ее, скользнул рукой в вырез платья и нащупал мягкую грудь.
– Мадам, - сказал он, провоцирующе поглаживая сосок, - вы, конечно, зрелая женщина, не могу отказать вам в этом, но все-таки, Скай, тебе не исполнилось еще тридцати четырех.– Его пальцы умело развязали шнурки ее блузки, и в конце концов обнажились обе груди.– Боже, как они прекрасны!– выдохнул он, зарываясь лицом в ложбинку между ними, покрывая ее трепещущую плоть поцелуями.
Скай почувствовала, как в ней нарастает возбуждение. Он пробежался рукой по ее черным кудрям и стал поглаживать шею.
– Если вы думаете отвлечь меня, монсеньор, - протестующе прошептала она.., но, когда его вторая рука скользнула к ней под юбки и двинулась дальше, она смогла только простонать:
– Адам! Ох, милый!
– Все-таки ты просто бесстыдная шлюшка, старушка, - дразнил он ее.
– Не старая!– вдруг вскрикнула она, осознав тут же, как это глупо звучит. Конечно, она не чувствует себя старше двадцати лет. Успокоившись, она начала игриво поглаживать его, и ее пульс участился, когда она ощутила его твердое горячее копье.– Я не состарюсь, пока могу делать с тобой это, дорогой, прошептала она ему на ухо, расстегивая одежду и освобождая его.
Адам резко перебросил ее к себе на колени и, приподняв ее юбки, пристроил поудобнее свое могучее копье. Издав сладострастный стон, она ощутила, что его орудие полностью вошло в нее. Она сидела на коленях Адама, упершись ногами в бархатную обивку кареты. Их руки переплелись, как и их языки, они страстно целовались, качаясь на сиденье в такт толчкам экипажа.
Чувство полностью захватило ее, и Скай только стонала в ухо Адаму, пока он возжигал пламя страсти в ее чувственном теле.
– Ох, Адам!– выдохнула она, когда ее пронзила первая волна наслаждения. Ox, ox, ox!– повторяла она, пока не обессилела и не рухнула ему на грудь, полностью удовлетворенная его страстью.
Он отрывисто дышал ей на ухо, но еще несколько минут она была слишком слаба, чтобы сделать хоть малейшее движение. Наконец, когда стук их сердец немного утих, он тихо спросил:
– Девочка, разве тебе не приходилось заниматься любовью в карете?
– Нет, хотя Джеффри предлагал мне однажды по дороге в Лондон, но потом все-таки решил, что в постели удобнее, - рассмеялась она при воспоминании об этом.
– Да, - согласился Адам, - Джефф всегда любил комфорт. Ну так, мадам, вы все еще чувствуете себя старой и разбитой?
– Я чувствую себя прекрасно!– воскликнула она.
– Тогда как быстро ты можешь привести себя в порядок?– спросил он.
– А зачем?– удивилась Скай.
– Затем, милая девочка, что уже показался Бель-Флер, и думаю, что лакей, который откроет дверь кареты через несколько минут, будет слегка шокирован.
Она слезла с его колен, и он весело помог ей натянуть блузку, оправить юбки и волосы.
– Лучше бы вам заняться собственным беспорядком в одежде, монсеньор, поддразнила она его, заметив, как он смотрит на ее грудь.
– А сколько времени не будет детей, девочка?
– Примерно две недели, - ответила она.
– Отлично, - сказал он.– Все это время я проведу с тобой, любовь моя, и большую его часть - в постели. Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как мы были одни и могли свободно любить друг друга.
– Разве мы не можем поехать в лес и устроить пикник?– иронизировала она.
– Если только ты позволишь любить себя под могучими дубами.
Ее лицо разгладилось, и она прошептала: