– Давай попробуем, - ответил я, подойдя к ведьме и повернувшись к ней спиной. На пару минут Екатерина исчезла в спальне. Грищино тело продолжало стоять на месте, ожидая своей участи.

Вскоре я обернулся на шаги ведьмы, она объявилась с веревкой в руках, подошла ко мне, заломила Гришины руки за спину и туго связала их.

– Усади его возле пенька, - скомандовала ведьма, и я тут же повиновался, и Гришино тело грузно ухнулось возле пенька.

Ведьма привязала Гришино тело к пеньку, обмотав его через грудь, затем связала и ноги, запечатала рот лейкопластырем и завязала бинтом через шею.

Я смотрел на Екатерину, она стояла на коленях возле Гришиного тела, но глаза ее почему-то были грустными. Прошло около минуты.

Екатерина положила ладони на плечи председателя, и вдруг она разрыдалась, прильнула щекою к груди Гриши.

– Господи, - причитала она, - прости меня, Господи! звучали ее всхлипывающие слова, и мне стало не по себе, я не знал, что делать, я не мог ничем ей помочь и только стал ерзать, извиваться всем Гришиным телом на месте, и мычание вырывалось у меня из ноздрей.

– Ну почему же я должна все это делать, Сереженька? продолжала причитать тревожным шепотом ведьма, - зачем... зачем же мы живем...
– она сглотнула дыхание, - на свете... ведь же думала я, что смогу ответить, но и там нет ответа, только власть, обезображенная власть, но зачем? Устала я жить ради наслаждений, Сережечка. Что я натворила, была хоть какая-то, но тайна, и ее не стало. Всему свое время, - потом она плакала еще несколько минут, но затихая.

Наконец, успокоившись, Екатерина приподняла голову от Гришиной груди, потянулась нежно рукою к лицу председателя и легким движением опустила мне веки.

– Лети, - сказала она, - тебе надо, я тебя подожду.

Когда глаза кооператорщика закрылись, мои чувства быстренько отыскали притихшего Гришу.

– Слушай меня внимательно, - сказал я ему. Я ощутил, как Гриша замкнуто плачет.
– Ты-то чего плачешь, ты же мужик, укорил я хозяина тела, но чувство вины перед ним промелькнуло в моем сознании. Я немного помолчал.

– Сатана, - рыдая, позвал меня Гриша.
– Я уже умер? Я на том свете?

– Нет, Гриша, ты на этом свете, все гораздо сложнее, чем ты знал обо все этом.

– Ты меня все-таки убьешь? Убей меня, Сатана.

Еще прошло некоторое молчание.

– Гриша, - снова потянулся я своими чувствами к председателю.

– Что?
– с протяжной грустью отозвался тот.

– Сейчас ты станешь нормальным человеком, но только не пугайся: ты все будешь видеть, слышать, ощущать.

– Что я не должен бояться?
– настороженно определился Гриша.

– Твое тело сейчас связано по рукам и ногам и рот завязан тоже, будешь сидеть смирно, Екатерина будет с тобой разговаривать, она хорошая, она тебе понравится.

– Она действительно ведьма?

– У тебя нет выбора, Гриша, у меня тоже.

– Понятно.

– Если не будешь волноваться и кричать, то она развяжет тебе рот, - и эти последние мои слова словно взбодрили Гришу.

– Это хорошо, мне так хочется поговорить, пусть даже с ведьмой, она же тоже человек.

– Человек, это ты правильно сказал... ну что же, давай меняться местами, Гриша.

– А ты уходишь?

– Да, мне очень нужно, но я скоро вернусь.

В ответ Гриша промолчал.

Теперь я незамедлительно вытащил лучи моего воображения из рук и ног хозяина тела, сжался в крохотный объем своего сознания и потянулся к темечку, там я остановился.

– Иди, занимай свое родословное место, - сказал я ему. И Гришино сознание во мгновение овладело объемом всего земного тела, а я тут же отделился от тела председателя и стремительно понесся во мраке бездонья в Астрал.

Вскоре я оказался в квартире у Вики. Я завис в центре зала под потолком, но тут же ощутил, что Юры дома нет, тогда я подключился к информационному пласту его инкарнации теперешнего его земного воплощения и в одно мгновение, следуя тропинками причинно-следственной связи, я понял, где сейчас находится мой друг, и тут же я ринулся ему навстречу, как и обещал, ибо истекла неделя.

Я снова взмыслил свое перемещение в астральном пространстве, и сразу же передо мной возникла картинка рабочего кабинета директора кинотеатра Лесного поселка.

Юра сидел за столом и читал книгу, он перелистывал страницы аккуратно, не спеша, словно просматривал их на просвет под сонливым светом настольной лампы.

Иногда Юра пристально оглядывался по сторонам: настороженные, затемненные углы кабинета ожидали чего-то. Он ведь тоже понимал, что прошла неделя, и, возможно, в этой прищуренной черноте кабинетных углов думал он увидеть какой-либо знак от меня.