— Господин Шрик, с тобой все в порядке? Мне принести веник и совок?

— Бодрожвацкий жалтцайт! О, извиняйт, госпожа Сахарисса! Небольшой рытвина по пути к прогрессированию.

Сахарисса спустилась по лестнице в подвал.

Отто стоял у своего самодельного верстака. На стене были развешаны коробки с бесенятами. Саламандры дремали в клетках. В большой темной банке извивались сухопутные угри. Но стоящая рядом с Отто банка была разбита.

— По неосторожности опрокидывают и разбивайт, — со смущенным видом пояснил Отто. — А теперь этот придурочный угря прятаться за верстаком.

— Они кусаются?

— О найн, они чересчур леноватые…

— Отто, а что ты тут делаешь? — спросила Сахарисса, пытаясь рассмотреть лежащий на верстаке большой предмет.

Отто неуклюже влез между нею и верстаком.

— О, это ист всего лишь экспериментаторный…

— Ты работаешь над формами для цветной отпечати?

— Йа, но это ист грубый прототайп…

Сахарисса краем глаза заметила какое-то движение. Сбежавшему сухопутному угрю стало скучно за верстаком, и сейчас он весьма лениво двигался к новым горизонтам, туда, где угорь может извиваться величаво и горизонтально.

— Найн, найн, не надо! — крикнул Отто.

— О, все в порядке. Я не так уж брезглива…

Пальцы Сахариссы сомкнулись на угре.

Она очнулась оттого, что Отто отчаянно махал на нее своим черным носовым платком.

— О боги… — пробормотала Сахарисса и попыталась сесть.

Лицо Отто выражало такой ужас, что она на мгновение даже забыла про кошмарную головную боль.

— Что с тобой? — воскликнула она. — Ты выглядишь просто ужасно!

Отто дернулся назад, попытался встать, потом схватился за грудь и повалился на верстак.

— Сыр! — простонал он. — Умоляйт, давать сыр! Или большое яблоко! Что угодно, лишь бы вонзайт клык! Умоляйт!

— Но здесь ничего нет…

— Не ходите ко мне! И не вздыхайт так! — взвыл Отто.

— Как так?

— Так, что грудь подниматься-опускаться, вздыматься-опадать! Йа ист вампир! Девушка, потерявшая чувства, она так вздыхайт, ее грудь всколыхиваться, вы меня понимайт? Это вызывайт нечто страшное из погребов души… — Он с трудом выпрямился и сорвал черную ленточку с лацкана. — Но йа не отдамся! — закричал он. — Йа оправдывайт доверие!

Отто встал по стойке смирно (правда, силуэт его был слегка размытым из-за дрожи, которая сотрясала все его тело с головы до ног) и дрожащим голосом запел:

— В миссию к нам ты приходи. Много преград на твоем пути…

Лестница заходила ходуном от буквально посыпавшихся вниз по ней гномов.

— С тобой все в порядке, госпожа? — спросил выбежавший вперед Боддони с топором в руках. — Он ничего не пытался с тобой сделать?

— Нет-нет. Он…

— …Вена живая — не для меня. Буду силен и счастлив я…

Пот градом катился по лицу Отто. Одной рукой он держался за сердце.

— Отто, ты молодец! — закричала Сахарисса. — Борись! Не сдавайся! — Она повернулась к гномам. — У вас сырого мяса случайно нет?

— …Жизни новой себя посвятим, Водой ключевой себя напоим… — Вены пульсировали на бледном челе Отто.

— У меня наверху есть свежее крысиное филе, — пробормотал один из гномов. — Целых два пенса заплатил…

— Отлично, Гауди, немедленно неси! — рявкнул Боддони. — Ему очень плохо!

— …Бренди и джин мы с радостью пьем, Можем лакать мы виски и ром, И лишь одному мы «нет» говорим, Этот напиток нам не любим. «Нет, нет и нет!» — повторяем мы вновь. Худшее зло на земле — это…

— Два пенса — это тебе не хухры-мухры, но разве ж я спорю…

— У него уже судороги начались! — воскликнула Сахарисса.

— Стишки так себе, и петь он совсем не умеет, — буркнул Гауди. — Хорошо-хорошо, иду…

Сахарисса похлопала Отто по липкой ладони.

— Ты сможешь! — настойчиво произнесла она. — Мы все здесь собрались ради тебя! Правда? Правда?

Увидев ее пронизывающий взгляд, гномы неуверенно ответили хором, что «да, конечно, разумеется». Хотя Боддони, судя по выражению его лица, считал, что данную проблему можно разрешить куда эффективнее.

Вернулся Гауди с небольшим свертком. Сахарисса буквально вырвала его из рук гнома и сунула под нос Отто. Вампир отпрянул.