— Орден сестры Йеннифер проповедует жестокую любовь, — покачал головой брат Кноп. — Примененное в нужное время наказание способно вернуть заблудшую душу на путь истинный.

— И какой орден принадлежайт данная сестра? — уточнил Отто, наблюдая, как заблудшая душа с барсуком пытается попасть в дверь, а каждая ее нога тем временем выбирает свой собственный истинный путь. Брат Кноп кисло улыбнулся.

— К ордену Цветочков Извечного Раздражения, — ответил он.

— Правда? Не слыхайт о таком. Весьма… обхватывающее название. Ладно, йа долженствую проверить, как бесы делайт свой труд…

Увидев надвигающуюся сестру Йеннифер, толпа быстро поредела. Те, что с мурлыкающими и поедающими семечки собаками, бежали первыми. Остальные также начали проявлять признаки беспокойства.

Вильям почувствовал себя как-то неуютно, хотя и не понимал почему. Определенная часть омнианского духовенства до сих пор свято верила в главную истину: прежде чем душа попадет на небеса, тело должно побывать в аду. И ни в коем случае не следовало порицать сестру Йеннифер за ее внешний вид или даже за размер ладоней. Пусть они покрыты густыми волосами, такое ведь иногда встречается в глухих сельских районах…

— А чем именно сейчас занимается сестра? — спросил он.

Из очереди доносились вопли и визг. Собак бесцеремонно выхватывали из рук владельцев, награждали свирепым взглядом и швыряли обратно.

— Как я уже говорил, мы пытаемся найти собачку, — пояснил брат Кноп. — Возможно, она нуждается в нашей помощи.

— Но… вон тот жесткошерстный терьер очень похож на изображенного на картинке, — сказала Сахарисса, — а сестра едва взглянула на него.

— Сестра Йеннифер отлично разбирается в собаках, — успокоил ее брат Кноп.

— Ну да ладно, — спохватилась Сахарисса, поворачиваясь к своему столу. — Нужно возвращаться к работе. Сам собой следующий листок не напишется.

— Полагаю, поиски будут более успешными, когда мы отпечатаем изображение собаки в цвете, — сказал Вильям, оставшись с братом Кнопом наедине.

— Вероятно, — согласился преподобный брат. — У нее был специальный окрас. Такой серо-буроватый.

И тут Вильям понял, что ему суждено умереть. Когда — лишь вопрос времени.

— Так вы знаете масть собаки… — тихо промолвил он.

— Ты иди пока копайся в своих словах, писака, — сказал брат Кноп так, чтобы его слова услышал только Вильям, и на мгновение распахнул рясу, демонстрируя полный набор режуще-колющих инструментов. — Все остальное тебя не касается, понял? А будешь кричать — кто-нибудь погибнет. Попытаешься стать героем — кто-нибудь погибнет. Сделаешь резкое движение — кто-нибудь погибнет. Честно говоря, мы все равно можем кого-нибудь убить, чтобы, так сказать, время сэкономить. Говорят, будто бы перо сильнее клинка. Слышал такое?

— Да, — прохрипел Вильям.

— Хочешь сам убедиться, правда это или нет?

— Не хочу.

Вильям заметил, что Хорошагора не спускает с него глаз.

— Чем занимается этот гном? — спросил брат Кноп.

— Набирает шрифт, сэр, — ответил Вильям. Колюще-режущие предметы — такая штука… Вежливость никогда не помешает.

— Прикажи ему делать свое дело и не отвлекаться, — велел Кноп.

— Э… Пожалуйста, господин Хорошагора, продолжай! — крикнул Вильям так, чтобы гном услышал его сквозь вопли и лай. — Все в порядке!

Кивнув, Хорошагора повернулся к нему спиной. Театральным жестом он вскинул руку высоко над головой и приступил к набору.

Вильям наблюдал за ним. Читать порхающие над кассой пальцы было проще, чем клики семафора.

«Он [пробел] дулик?»

Так, рядом с «д» находится «ж»…

— Да, несомненно, — громко произнес Вильям. Кноп воззрился на него с подозрением.

— Что несомненно?

— Я… Просто нервы, — сказал Вильям. — При виде ножа я всегда немного нервничаю.

Кноп посмотрел на гномов. Все они стояли к нему спинами.

Рука Хорошагоры снова запорхала над кассой, выбирая нужные буквы.

«Вооружен? [пробел] Кашляй [пробел] 4 [пробел] Да».

— Что, в горле першит? — осведомился Кноп, когда Вильям закашлялся.

— Снова нервы… сэр.

«OK [пробел] зову [пробел] Отто».

— О нет, — пробормотал Вильям.