–  Я пришел проститься, - со спокойным достоинством сказал рыцарь.

–  Проститься?
– принцесса не сразу осознала всю бесповоротность этого заявления. Пожар раздражения колыхавший у нее внутри, заслонился волной нового негодования. Оказывается не только этот негодный Рено может умчаться на свою несносную охоту, но даже и это исчадие, неизвестно какого ада, может исчезнуть. С кем же тогда здесь разговаривать?! Беседы с де Труа имели для нее отношение, к может быть и отдаленному, но непременно блестящему будущему. Он, человек принесший ей новую надежду. Он уезжает, причем скоро! Изабелла была умной женщиной, но слишком большое возбуждение охватывало ее в этот момент, поэтому она сказала очевидную глупость.

–  Я запрещаю вам ехать!

Де Труа мягко улыбнулся.

–  Мне приятно, что вы цените мое общество, но вынужден с прискорбием напомнить, Ваше высочество, что я не имею чести состоять на вашей службе.

–  Но вы утверждали, что и у маркиза Монферратского вы тоже не служите.

–  И тем не менее, я взялся выполнить его просьбу и имелись в виду какие-то разумные сроки. Святая Мария, я наверное уже втрое их превысил!

Принцесса схватила со стола огромное блюдо и с размаху грохнула его о каменный пол. Несчастный Био, заверещав, как поросенок, на четвереньках умчался из-под стола в безопасную темноту.

–  Но на один-то день вы можете задержаться?
– неожиданно спокойным голосом спросила принцесса.

Де Труа отрицательно покачал головой.

–  Эта задержка не имела бы значения. Если вы не можете решиться сейчас, отчего это вдруг решительность нападет на вас завтра. Ведь вы не станете другой.

–  Я стану такой, какой захочу, - с тихой злостью прошептала принцесса, и остановилась, осознавая, что это она сказала. Чего в этом больше смысла или характера? Вздорность и детскость заявлений вскоре стала очевидна и ей самой. Она фыркнула и снова подошла к столу. Ничего больше бить она не стала, она взяла один из неразбитых кувшинов и плеснула вина в один бокал, затем в другой.

–  Итак, вы уезжаете?

Шевалье развел руками.

–  Увы.

–  Что же вы сообщите маркизу?

–  Правду.

–  Тогда скажите, какой она вам видится.

Посланец Монтферрата принял один из бокалов.

–  Он послал меня узнать не желает ли принцесса Изабелла стать следующей королевой Иерусалимского королевства, и я скажу, что узнать мне это не удалось.

–  Это неправда, вы знаете, что я хочу стать королевой!

–  Но что значит хотеть?
– спросил де Труа, вращая в пальцах талию бокала.

–  Послушайте, чего вы от меня хотите?
– вспылила вновь принцесса. Вопрос она задавала почти риторический, но получила на него вполне конкретный ответ.

–  Я хочу, чтобы вы вернули мне письмо, которое я вам привез. С моей стороны было бы недобросовестно, по отношению к маркизу, оставить его здесь. Оно может случайно попасть в руки людей, которые относятся к маркизу хуже, чем вы.

Изабелла поставила свой бокал на стол, сплела кисти рук и задумчиво хрустнула суставами.

–  И тогда все?

–  ?

–  Ладно, - заявила вдруг Изабелла, - что нужно сделать, чтобы маркиз понял, я согласна?

–  Ничего сверхъестественного. Нужно просто написать ему об этом.

–  Написа-ать?
– Изабелла энергично потрепала свой великолепный лоб.

–  Да, и отправить это письмо вместе со мной нынче же ночью. А письмо маркиза вы, в таком случае, можете оставить у себя, оно обезопасит вас на случай каких-либо неожиданностей с его стороны.

–  А такие могут воспоследовать?
– вскинулась принцесса.

–  Почти наверняка, нет. Наверняка нет. Просто я неловко выразился.

Изабелла велела принести письменные принадлежности. Отослав слуг, долго прогуливалась перед столом.

–  Ненавижу писать, - заявила она. Де Труа пожал плечами и отхлебнул вина. Села к столу, долго возилась с крышкой чернильницы, разглаживала лист пергамента, прижимала край солонкой.

–  Нет, - сказала вдруг, - надобно подождать до завтра. Я не могу вот так, сразу, ничего не обдумав. Вы же сами понимаете какой это ответственный документ.

–  Я уезжаю на рассвете, - сухо сказал де Труа.

–  Вы безжалостный человек, - вырвалось у принцессы. Она вдруг внимательно посмотрела на посланника маркиза, - другой, видимо, и не смог бы выполнять подобную работу.
– А вдруг, когда я стану королевой, я припомню вам это выкручивание рук?

Де Труа не успел ответить. Изабелла отвернулась от него и почти не отрывая пера, написала с десяток строчек, почти не думая над словами. Посыпала белым песком свежий текст. Свернула лист в свиток и швырнула под ноги этому неприятному человеку.