–  Непостижимо!
– только и выговорил я, ожидая от судьбы любого подвоха и любого совпадения, но уж не столь немыслимого, как это.

–  Полагаю, граф, что вы уже догадались, кто ваш отец?
– учтиво осведомился Великий Магистр иоаннитов.

–  Но ведь у Милона Безродного родилась девочка!
– теперь уже громко воскликнул я, не в силах сдержать своего смятения.

–  Девочка?
– искренне изумился Фульк де Вилларэ.
– Еще и девочка? Неужели в Акре?

–  Именно так, монсиньор, - подтвердил я, немного успокоенный ни чем иным, как изумлением Великого Магистра.
– В Акре. За год или два до ее падения.

–  Поздняя новость, - глубокомысленно изрек Великий Магистр, подняв взор в темнеющие небеса.
– Что и говорить, рыцарь Милон был непредсказуемым человеком. Как, впрочем, и все вы - из рода Ту.

Я вдруг почувствовал сильную усталость. Ночь поглощала землю и море, и, хотя изящный замок, властвовавший над грозной скалой, был еще хорошо виден, мне вовсе не хотелось опираться - даже взглядом - на этот поздний пьедестал рода Ту.

–  Итак, монсиньор, вам известно имя моего отца, но до сих пор не известно мое собственное имя, - подвел я очередной итог своего беспросветного дознания.

–  Увы, граф, так оно и есть на самом деле, - развел руками Великий Магистр и в своем черном плаще стал еще больше похож на ночную птицу.
– Это довольно странная история, граф, и не мы ее придумали. Во всяком случае Флоренция недаром показалась вам родным местом, граф.

–  Сударыня!
– тихо позвал я Фьямметту, учтиво отстранившуюся от разговора мужчин; она стояла немного поодаль, все еще любуясь замком, морем и темными небесами.
– Сударыня! Перед вами стоит безымянный граф де Ту, сын Милона Безродного. Любопытное сочетание, не правда ли? Вроде как глухой сын немого.

Сделав шаг навстречу и посмотрев мне в глаза, Фьямметта протянула ко мне руку и, не стесняясь, погладила меня по щеке своими божественными пальчиками.

–  Успокойтесь, мессер, - сказала она, - и не преувеличивайте.

Я поцеловал ее руку и, осторожно сжав ее пальцы в своей руке, снова обратился к Великому Магистру, ибо не мог больше медлить с ответом, которого он ожидал.

–  Это действительно странная история, монсиньор, - согласился я с ним.
– У меня с моим братом Тибальдо Сентильей одна мать, но разные отцы, которые погибли в один день и на одном и том же месте, в Акре. У меня с моим братом Эдом де Мореем одна бабка, но разные деды, которые, вероятно, тоже погибли в один день и на одном пятачке земной тверди, в Аламуте. Неужели еще можно сомневаться в существовании всевластного Ордена, столь искусно свивающего петли судеб?

–  Как раз в этом-то сплетении судеб я и не вижу ничего странного, покачал головой Великий Магистр.
– Оно - итог противоборства двух сил, соразмерных друг другу. Белого плаща и черного плаща. Несуществующего Ордена Соломонова Храма, который можно уподобить хаосу морских вод - хотя чередование волн прибоя и представляется одним из воплощений строгого порядка, - и Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, подобного крепкому замку на скале, омываемой грозными волнами. Я имею желание сообщить вам, граф, кое-какие подробности, многие из которых могут быть подтверждены древними пергаментами, хранящимися там.
– И с этими словами Великий Магистр указал перстом себе под ноги, намекая на подземелья Ордена, отдаленные от нас высотою, как бы увеличенной невидимым зеркалом вдвое.

И вот мое необыкновенное наследство пополнилось кое-какими подробностями, бережно хранившимися до того дня в тайниках Ордена иоаннитов.

Эти драгоценные - а может, и поддельные - сведения я собрал в отдельную небольшую "шкатулку".

РАССКАЗ ФУЛЬКА ДЕ ВИЛЛАРЭ,

ВЕЛИКОГО МАГИСТРА ОРДЕНА

СВЯТОГО ИОАННА ИЕРУСАЛИМСКОГО

Граф Робер де Ту тайно принял обеты и присягу нашего Ордена в году одна тысяча двести четвертом от Рождества Христова, незадолго до дня взятия Константинополя.

Нет сомнения, что на этот поступок его подвигли именно богохульные ритуалы и безобразия, насажденные среди тамплиеров их предводителями, среди которых к тому времени появилось немало ассасин-исмаилитов.

Мы убедили графа не менять плаща и оставаться, так сказать нашим "посланцем в земли проклятых".

Орден имел договор с властителями Рума: мы обещали им выкрасть и переправить в Конью сельджукскую принцессу, бывшую пленницей в Константинополе, а в качестве платы мы ожидали получить новую румскую крепость, расположенную на восточной границе государства, совсем недалеко от Палестины. Мы надеялись, что цитадель станет для нас важной ступенью к Святой Земле. Всемогущий Господь судил иначе, но это уже отдельная история.

Мы поручили графу Роберу похитить принцессу, и он блестяще исполнил наш замысел, к тому же прихватив из Константинополя кое-какие древние реликвии известные вам, граф, и целый отряд преданных ему воинов.

Дальнейшие обстоятельства оказались уже во власти не хладнокровного расчета и выгоды, а любви.

Да, граф Робер де Ту всем сердцем полюбил сельджукскую принцессу, и у них родился сын, который был назван франкским именем Гуго. Можете догадаться, граф, какие сложные переговоры нам пришлось вести с правителями Рума по этому деликатному поводу, и все же цитадель, которую возводили мы, нам удалось сохранить.