– Попытаюсь.

Я повернулась и пошла вдоль берега. Тропинки здесь не было, вода подступала к самому краю утеса, и идти было нелегко, тем более что путь постоянно заслоняли густые заросли кустарника и небольших деревьев. Вскоре я потеряла из виду и Чарльза, и его проводника и продиралась между кустами и валунами, поставив перед собой одну-единственную задачу - устоять на ногах.

В этом месте русло Нахр-эс-Салька проходило по дну глубокой расселины, густо поросшей деревьями. И это, и изломанный рельеф местности не позволяли мне постоянно держать реку в поле зрения. Где-то в отдалении еще пару раз мелькнули фигуры Чарльза и мальчика, а потом совсем исчезли, очевидно вступив на одну из козьих троп в глубине зарослей.

Я еще с полмили пробиралась вдоль края расселины, пока не заметила, что русло реки резко идет под уклон, превращаясь в узкий поток и стремительно перекатываясь от одной заводи к другой. Здесь я снова увидела Чарльза и мальчика - их тропа подошла близко к краю протоки, и хотя русло было довольно узким и повсюду валялась масса камней, перебраться на другой берег было по-прежнему невозможно. Причем, чем ближе сходились берега, тем более неистовым и шумным становился поток, так что единственным способом поддержания связи между нами оставались жесты.

Мальчик продолжал махать рукой, явно призывая подняться еще выше. Чарльз протянул в мою сторону обе руки и подбадривающе поднял большие пальцы. И все же мы неустанно продвигались вперед, разделенные белесым потоком.

Таким образом мы прошли, пожалуй, не меньше мили, когда русло реки сделало еще один неожиданно резкий поворот, и вода с характерным журчанием и бульканьем подступила к самому краю скалы.

В сущности, поток начинался именно здесь, у подножия скалы. Родник, который питал Нахр-эс-Сальк и являлся миниатюрной копией истока Адониса, неожиданно предстал перед нашими взорами, залитый лучами солнца, которые прорывались сквозь пролом в сухой каменистой породе, перегораживавшей верхнюю часть расселины. Правда, он был гораздо меньше и выглядел не столь завораживающе.

Родник бил прямо из скалы, ниспадая вниз снежно-зеленым потоком, сопровождаемый оглушающим грохотом, затем скатывался к пенящемуся водовороту и устремлялся дальше, окруженный белокаменными стенами ущелья. Отдельные зависавшие над водой кусты, мокрые и потрепанные от беспрестанных брызг, слегка колыхались в струях поднимаемого водопадом ветерка. Солнце висело прямо напротив скалы, где кипели бурлящие потоки воды, и превращало их в искрящуюся, переливающуюся блеском массу, но ниже, там, где стояли мы, местность обволакивала тень, а с реки дул довольно прохладный ветерок.

Я в смятении огляделась. Если у брода общение между нами было затруднено, а в расселине стало еще более проблематичным, то здесь казалось и вовсе невозможным. Грохот воды, многократно усиленный мощным эхом, отскакивающим от одного валуна к другому, не позволял ни мне, ни Чарльзу, стоявшему в каких-то трех метрах от меня, разобрать ни слова. Более того, я до сих пор не видела ни малейшей возможности для переправы. Окунуться в воду именно здесь было равносильно самоубийству - над каскадами воды возвышался высокий, как церковный собор, покрытый трещинами и залитый солнцем утес.

Но именно на него указывал сейчас мальчик, и я с тревогой заметила, что Чарльз двинулся в том направлении. Мои протестующие вопли, поддерживаемые энергичными взмахами рук, все же достигли его слуха - он остановился, кивнул и, вновь приподняв большой палец, с уверенным видом продолжал приближаться к скале. Наконец я вспомнила, что скалолазание всегда было одним из увлечений Чарльза, которому (видел бы мой папа) он предавался во всех своих путешествиях по Европе. Я чуть успокоилась, поскольку мне не оставалось ничего другого, кроме как надеяться на то, что на этот раз, как, впрочем, и всегда (видела бы моя мама) Чарльз потратит свое время с пользой для дела.

Пожалуй, к тому оно и шло. У меня не было ни малейшего понятия, действительно ли восхождение оказалось совсем нетрудным, или же он просто делал вид, однако со стороны именно так это и выглядело. Чарльз передвигался осторожно, поскольку камни в некоторых местах были или влажными, или держались ненадежно, тем не менее прошло совсем немного времени, и он оказался на моем берегу. Почти играючи кузен сделал последний рывок, обогнул камень и благополучно спрыгнул на землю рядом со мной.

– Привет, Афродита.

– А ты, полагаю, Адонис? Рада тебя видеть, однако если надеешься, что я соглашусь карабкаться с тобой в обратном направлении, то можешь сразу выбросить эту мысль из головы. Этот номер не пройдет.

– Я и не собирался рисковать твоей шеей. Да, похоже, моя дорогая кузина, что ты действительно влипла. К тому же здесь весьма свежо, и еще этот чертов шум... Давай выйдем на солнце, где можно спокойно поговорить.

– С превеликим удовольствием. Хотя, должна признаться, именно перспектива поговорить с тобой вселяет в меня немалое беспокойство.