По утончившемуся голосу Нюни было похоже, что она вот-вот разревется.

– Ты уж молчи, Ехвимкин хвостик!
– рассердилась Тихая.
– Лучше б уроки учила, чем за мальчишкой бегать!

– Вы переходите границы!
– вмешался третий, Матильды Васильевны, голос. Я... возражаю!

Глава 3

Дверь была заперта

– Товарищи соседи, я вас опрошу после!
– сказал Людвиг Иванович и обратился к Фиминой маме: - После того, как вы поссорились с Фимой, ты сразу его заперла?

– Да... Нет! Он попросился в туалет - ты же знаешь, у нас туалет во дворе, - и я его выпустила, а сама побежала выключить суп на кухне. Потом Фимка вернулся, и я заперла его.

– Кроме туалета, он куда-нибудь заходил?

– Нет... Не знаю, - ответила Фимина мама.

– Может быть, знает кто-нибудь из соседей?
– обратился в приоткрытую дверь Людвиг Иванович.

– Спросите Нюнькиных шпиёнок!
– проворчала Тихая.

– Не понимаю, - честно признался Людвиг Иванович.

– Спросите у Нюнькиных куклёй - они за Ехвимкой шпиёнють!

– Неправда!
– вскричала девочка.

– Анюня, - мягко сказал Людвиг Иванович.
– Помоги нам найти Фиму. Скажи, может быть, ты видела: когда Фима выходил из дому этим утром, он ни с кем не говорил?

– Ни с кем!
– буркнула Нюня.

– А может, он выходил на улицу?

Нюня отрицательно покачала головой.

– Ну, может быть, задержался на веранде, во дворе?

– Не знаю, - угрюмо ответила девочка.

– Неправда, - мягко возразил Людвиг Иванович.
– Ты хорошо знаешь, что он ни с кем во дворе не говорил - так ведь ты сказала? Ты знаешь также, что Фима не выходил со двора. А вот делал ли он что-нибудь во дворе или в саду - вдруг не знаешь.

Нахмурившись, девочка молчала. Людвиг Иванович отвернулся от Нюни и обратился к Ольге Сергеевне:

– Так что было дальше?

– Фима вернулся из туалета. Я его заперла, и больше он не выходил.

– Ты не отпирала дверь? Не смотрела, что он делает?

– Не смотрела. Он там двигался, чем-то шуршал, звякал. Но я решила выдержать характер и не входить к нему...

Ольга Сергеевна закусила губу и замолчала на минуту. Людвиг Иванович с порога внимательно осматривал Фимкину комнату. Справа от двери стоял большой платяной шкаф - старый, дубовый, с мутным зеркалом. У следующей стены Фимкина узкая кровать, застеленная по-солдатски, под ней - никаких чемоданов. У окна - письменный стол. У левой стены - этажерка. Вот и все. Кроме шкафа, здесь некуда было спрятаться. Людвиг Иванович сделал несколько снимков и повернулся к Фиминой маме, которая, справившись с собой, заканчивала рассказ:

– Я убрала комнату, села читать, а сама все слушала. Стало тихо. Думаю, может, он заснул с горя. И все пыталась понять, права я или нет. Честное слово, Фимка неплохой. Во всяком случае, был до этого лета. Он всегда хорошо учился. Много читал. И не какие-нибудь там развлекательные книжки, а все про животных. И помогал он мне, и гимнастикой занимался. Ну, вот роста он маленького, но врачи говорят, это пройдет. Может, он из-за роста переживал? Я даже точно знаю, что переживал. Все говорил: "Мама, ты забываешь покупать мне лечебные таблетки". Ему выписывали гормон роста. Я, наверное, не по делу говорю. Просто я к тому, что если он что в этом году и делал не так, - Ольга Сергеевна выразительно посмотрела на дверь, за которой, не входя, но и не прикрывая ее совсем, стояли бабушка Тихая, Матильда Васильевна и Нюня, - то, может, потому, что переживал из-за своего роста... Так вот, сидела я над книгой, размышляла обо всем этом, а потом у него стало тихо; я подумала заснул, ну, вообще забеспокоилась как-то. Думаю, надо бы поговорить по-человечески. Открыла... ключом... смотрю... он на крючок изнутри... заперся. "Фима, говорю, это еще что? Открывай!" Молчит. Я дернула дверь, крючок... соскочил, распахнула... а... Фимки нет...

– Спокойно... спокойно... Значит, вы закрывали дверь на ключ?

От сосредоточенности на своих мыслях Людвиг Иванович в первый раз в своей жизни назвал Фимину маму на "вы". Она даже не поняла и переспросила:

– Кто, я? Закрыла ли на ключ? Ну да, вот на этот самый.

– Постой, постой, - сказал Людвиг Иванович, - руками не бери!
– Он взял ключ пинцетом и осмотрел его в лупу.
– Где лежал у тебя ключ, когда ты закрыла Ефима?

– Нигде не лежал - он торчал в двери.

– Ты не ошибаешься?

– Да нет, какая уж тут ошибка! Я читала, а сама все глядела на этот ключ.

– Ключ... ну, как бы сам собой, не колебался, не поворачивался?

– Не-ет.

Людвиг Иванович вздохнул. Он и сам видел, что на бородке ключа нет никаких вмятин или царапин, которые свидетельствовали бы, что Фимка поворачивал ключ изнутри. Да и то сказать, как бы могла его мама, не спускавшая глаз с двери, не заметить, что Фимка вышел из комнаты?! Это первое. А второе, Фимке нужно было не только выйти из двери, но еще и снова запереть ее на ключ, накинув при этом изнутри крючок. Так что же, значит, действительно мальчик пропал из закрытой комнаты, растворился в воздухе? Однако следователи не такие люди, которые делают поспешные, а тем более фантастические выводы. И Людвиг Иванович, вместо того чтобы вздыхать и охать, принялся за тщательный осмотр места происшествия.