Людвиг Иванович простучал стены и потолок и пядь за пядью осмотрел пол. Дом, конечно, был старый, но никаких тайников, отодвигаемых половиц или скрытого подпола обнаружено не было.

В ящике стола следователь нашел маленькие аптекарские весы, много облаток от лекарств, пустые спичечные коробки, чистые тетради с выдранными листами, фанеру от посылочных ящиков, пенопласт и много других вещей, которые пока ни о чем ему не говорили.

Ползая по полу и подбирая где обрывки шпагата, где волосок или клочок бумажки, он вытащил из-под шкафа кусок тетрадного листа, на котором было написано всего три слога:

Ма не бе

Хвостик последней буквы "е" разъехался сантиметров на десять, словно, когда Фимка писал, кто-то у него выхватил лист, так что перо проехало наискосок. Что могли означать эти три слога? "Ма, не беспокойся", или "Ма, не бери", или "Ма, не бегай", или еще что-нибудь? И когда это было написано? Сегодня или давно? И почему оказалось под шкафом? Заметён ли был листок туда нерадивым подметальщиком или его сдуло со стола сквозняком?

Людвиг Иванович бережно положил и этот листок в специальную коробку для экспертизы.

К этому времени прибыла и служебная собака. Ей дали понюхать Фимкины тапочки; собака повертелась, бросилась из дому, но, покрутившись в саду и у туалета, вернулась обратно в Фимкину комнату. Здесь она еще несколько раз понюхала половицы, чихнула и села, глядя на своего командира спокойно, с выражением исполненного долга. Ее попробовали подвести к окну, к решетке, но собака, обнюхав ее, небрежно отвернулась, как бы говоря: "Ничего интересного ложный путь".

Людвиг Иванович вздохнул и, отпустив милиционера с собакой, принялся за опрос соседей.

Глава 5

Показания Матильды Васильевны

Бабоныко сразу же заявила:

– Фимочка был на редкость редкий мальчик. Видимо, поэтому его и выкрали!

Матильда Васильевна смотрела на Людвига Ивановича с живейшим любопытством. На странные ее зеленовато-оранжевые кудерьки была наброшена черная кружевная, с бурыми нитками, косынка.

– Как же его, по-вашему, могли выкрасть?

– А в эту...
– небрежно махнула Матильда Васильевна на зарешеченное окно.

Людвиг Иванович с недоверием покачал головой и задал следующий вопрос:

– Расскажите, пожалуйста, пока без собственных предположений, что вы знаете о событиях сегодняшнего утра. Вы понимаете, о каких событиях я говорю?

– Безусловно! Итак, сегодняшнее утро... Нынче утром я была в своем простеньком синем халате с шелковыми отворотами... К сожалению, я была непричесана, так сказать, извините меня за неприятные подробности, в... ну, скажем прямо, в... да, в бигуди.

– Матильда Васильевна, я бы...

– Да-да, я вас понимаю! Поверьте мне, я тоже привыкла следить за собой, но парикмахерская так далеко от нас, а в домашних условиях волосы на бигуди сохнут по пять-шесть часов!

– Минуточку, Матильда Васильевна, я бы хотел услышать о Фиме!

– Но я, по-моему, уже говорила, что это был необыкновенный молодой человек.

– Молодой человек?

– А разве он был стариком?
– с вежливо-сдержанной иронией усмехнулась Бабоныко.
– Необыкновенный молодой человек!

– Но Фима мальчик!

– А мальчик, по-вашему, не человек?

– Человек, но, я бы сказал, еще маленький!

– А вот в этом я с вами уже никак согласиться не могу. Он не был маленьким человеком - он был великим человеком!

– Великим? Был?

– Если я говорю "был", то потому, что не уверена, вернется ли он к нам. Да-да! Такими умами не разбрасывается ни наша, ни иностранная разведка!

– Да што вы ее слухаете?!
– не выдержала за дверью бабушка Тихая, и Людвиг Иванович вынужден был предупредить, что показания свидетелей ни подслушивать, ни прерывать нельзя.

Вынужден он был и Матильду Васильевну попросить не отвлекаться, не пускаться в характеристики и предположения, а просто покороче рассказать, видела ли она утром Фиму и где именно.

– Да! Видела! Конечно, видела! "Вы будете, Фимочка, профессором", сказала я. А он мне: "Это не главное". Скажите, это слова обыкновенного мальчика или необыкновенного молодого человека?

– Бабунечка, это ж было три дня назад!
– раздалось за дверью.

– А я разве говорю, что не три дня? Три дня назад, но я почти абсолютно уверена, что утром. Да, утром!

– Матильда Васильевна, нас интересует сегодняшний день! Видели вы сегодня Фиму? И покороче, пожалуйста!