У Ивановой Верочки

Альбомчик для стихов!

Уголочек позолочен,

На другом углу - цветочек!

И странички разные:

Голубые, красные,

Синие, зелёные

Серебром тиснённые!

Света с Галей,

Алла с Валей

Ей в альбом стихи писали.

А потом нарисовали

Сердце красное в углу,

Дырку в сердце

И стрелу!

Струйкой тоненькою алой

По стреле струится кровь...

Объяснили Валя с Аллой:

– Это значит - про любовь!

Смотрит Вера на страницы,

Крутит пальчиком начёс...

Значит, надо ей влюбиться.

Но в кого бы?.. Вот вопрос!

Может, в Сидорова Тольку?

Толька знает песен столько!

И спортсмен он!

И брюнет!

Лучше парня в классе нет.

Посоветовала Света:

– Надо Тольке по секрету

Показать альбомчик тот,

Прочитает - и поймёт.

Ничего не понял Толька.

Рассмеялся громко только:

– Это что, подарок принца?

Где храните? Во дворце?

Но - пардон!
– глагол "влюбица"

Не писали через "це"!

А под сердцем этот "рыцарь"

"Очень плохо" написал.

И поставил единицу...

Несознательный нахал!

Вера с кислою улыбкой

Весь альбом изорвала.

Где ж любовь?

Она ошибкой

Грамматической была.

Жили-были Малыш и Карлсон. Вместе. Под одной крышей. Точнее, под одной книжной обложкой.

И вдруг Малыш исчез. Напрочь. Совершенно.

А Карлсон остался.

Наоборот было бы понятнее: ведь Карлсон имел пропеллер и он умел летать. Он вообще то улетал, то прилетал...

Но исчез именно Малыш.

На той странице, где он до сих пор находился, осталась лишь большая дырка. Аккуратно вырезанная ножницами.

Дырку, а также исчезновение Малыша обнаружил некий читатель детской библиотеки Крамсаев-Раскрамсаев. И очень возмутился.

Да и как могло быть иначе? Читатель детской библиотеки, он же ученик пятого класса близлежащей школы Крамсаев-Раскрамсаев, считал себя человеком культурным. Раз уж был читателем библиотеки, то его культурность подразумевалась сама собой. Взять, к примеру, пещерных людей... Почему они были дикарями? Прежде всего потому, что никогда ничего не читали.

А Крамсаев-Раскрамсаев читал. С детства. Ещё в первом классе ему велели записаться в библиотеку. Он и записался. Велели читать - читал.

А потом пришла любовь...

К книге.

Особенно если она про войну.

В прошлом году Крамсаев-Раскрамсаев даже учительницу удивил: все в классе домашнее сочинение на одном-двух листочках сдали, а он - целую тетрадь! Написано, правда, было не так уж много, но зато картинок наклеено!.. И цветные, и чёрно-белые!.. И всё солдаты, солдаты!.. От древнеримских легионеров до Васи Тёркина включительно. Альбом, да и только! Кое-где между картинками строчки пробивались. На тему: "Мой любимый герой".

Среди строчек учительница обнаружила ошибки, но до главной всё-таки не докопалась.

Когда же в следующий раз Крамсаев-Раскрамсаев ещё один альбом с солдатами принёс (на тему: "В жизни всегда есть место подвигу"), то учительница не выдержала, спросила :

– Крамсаев-Раскрамсаев, скажи, пожалуйста: кто помогал тебе создавать такие произведения искусства?

Крамсаев-Раскрамсаев смущённо потупил взор и скромно ответил:

– Моя любовь к книгам...

Да, это была любовь! Порою Крамсаев-Раскрамсаев так влюблялся, что о расставании не могло быть и речи. Библиотека с книгой расставалась, а он нет.

Д'Артаньян, запертый в крамсаев-раскрамсаевском шкафу, уже целый год ковырялся шпагой в скважине замка. Настойчивый Чингачгук вместе с собакой и четырьмя танкистами обследовали каждую щель. Сын полка Ваня Солнцев, грустно вздыхая, говорил Геку:

– Если бы он не вырвал из меня картинку с пушками, можно было бы одним залпом!..

– Увы, друзья, мы в плену, - грустно подытоживал Иоганн Вайс (он же Александр Белов).
– Нас просто заманили в ловушку. Прикинулись культурными людьми и заманили.

Крамсаев-Раскрамсаев торжествовал. В его лагере "перемещённых книг" ряды узников пополнялись. Его любовь

к литературным изданиям росла с каждым библиотечным днём.

И вдруг - такая подлость! Такая низость! Не успел он раскрыть -в читальном зале "Книгу юных командиров", как обнаружил полное отсутствие всякого присутствия. Бесследно исчезли различные воинские построения, карты сражений, конструкции боевых машин... Его любовь просто обокрали!

С горя схватился он за книгу о Малыше и Карлсоне и обнаружил... Точнее, не обнаружил Малыша.