Он переоделся в купленную Люськой пижаму, погрузился в кресло, налил полстакана коньяку и наконец-то почувствовал себя в безопасности...

Проснулся он внезапно - от странного чувства тревоги и пустоты рядом с собой. Люськи не было. В окнах серел рассвет. Сосны едва проступали из густого тумана. Громко, к дождю, кричали вороны.

– Люська!
– позвал Мамаев.
– Ты где? Никто не отозвался. Он ощупал постель. Подушка была холодная. Простыни были холодные.

– Люська!
– в панике закричал он.
– Люська! Какой-то человек появился в дверях.

– Не нужно кричать, - проговорил он.
– Людмила уехала в Москву.

– Почему? Зачем? Кто разрешил? Ты кто? А, сторож!
– догадался Мамаев.

– Я не сторож, - ответил человек.
– Я Калмыков.

IV

Мы даже представить себе не могли, где искать Калмыкова. Оставалось одно: следить за Мамаевым. Я полагал, что в его положении самое разумное засесть в изолятор временного содержания на Петровке и сидеть там, пока не даст результатов объявленный милицией план "Перехват". Тюрин со мной не согласился:

– Ему нельзя оставаться там и лишнего часа.

Пронюхает пресса, и на его репутации будет поставлен крест.

Он оказался прав. В пятом часу Мамаев вышел из главной проходной Петровки в сопровождении генерала МВД. На милицейском "форде" они доехали до ресторана "Арагви" и основательно засели в нем. Мы с Тюриным сидели в моем "террано" и следили за входом в "Арагви". Свою темно-вишневую "вольво", которую Мамаев хорошо знал, Тюрин оставил возле нашего офиса на Неглинке.

Мы прикидывали, куда Мамаев отправится из ресторана. Домой - вряд ли, остережется. Оставалось два варианта: на дачу в Кратово или к любовнице в Кунцево. Вероятность того, что он поедет в свой особняк на Варварке, Тюрин отверг. Охрана там, конечно, надежная, но пойдут пересуды, почему это шеф ночует не дома, а на диване в своем кабинете.

Все адреса у Тюрина были. В Кратово отправился Артист с заданием узнать у сторожа, не извещал ли Мамаев о своем приезде. В Кунцево поехал Боцман, а Муху отправили к Народному банку, где у служебного хода стоял "мерседес" Мамаева.

Первым на связь вышел Боцман. Соседи сказали, что Людмилы нет, она еще вчера уехала куда-то на дачу. Потом позвонил Артист: в Кратове никого не ждут. Но самым неожиданным был звонок Мухи: Мамаев подъехал на такси к Народному банку и сел в свой "мерседес".

– Как - сел?!
– ахнул Тюрин.

– Спокойно сел, - ответил Муха.
– И даже поехал. Еду за ним.

Тюрин выскочил из тачки и ринулся в ресторан. Через пять минут вернулся и сунул мне свой мобильник:

– Набери Боцмана!

– Ты где?
– спросил он, когда Боцман ответил.
– Разворачивайся, выскакивай на кольцевую и жми по Дмитровскому шоссе на Истру. Запоминай...

Тюрин продиктовал, на каком километре свернуть и где ждать.

– Мимо не проедет, другой дороги нет. Он может быть на черном шестисотом "мерсе". А может и на любой тачке.

Закончив инструктаж, объяснил мне:

– Он ушел через кухню. Ну, лис! На Истре турки построили ему дом. Там он и решил залечь. О доме не знает никто.

– Но вы знаете, - заметил я.

– Плохой бы я был начальник службы безопасности, если бы не знал.

– Калмыков может знать?

Тюрин глубоко задумался.

– В его тетрадке со схемами Истры не было. Но как раз в то время, когда Калмыков его пас, Мамаев покупал там участок. Несколько раз ездил, с менеджером, с архитектором. Может не знать. Но может и знать. У нас не из чего выбирать. Если Мамаев будет там, появится и Калмыков. Не исключаю, что он за ним сейчас следит. Так жео как мы. Командуй своим: все туда. Попробуем перехватить.

У меня были большие сомнения в том, что мы сумеем перехватить Калмыкова. У Тюрина тоже. Но выбирать действительно было не из чего.

– Не перехватим - значит, не судьба, - подвел он итог.

Боцман оказался на Истре раньше всех. Муха застрял у милицейского поста на выезде из Москвы и "мерс" Мамаева потерял. Пока я на "террано", а Тюрин на своей "вольво" пробивались к Дмитровке сквозь вечерние пробки, Артист был уже на полпути к поселку.

Боцман доложил:

– Вижу "мерс". Иду следом. Через четверть часа позвонил снова:

– Он оставил "мерс" у почты, пошел пешком.

– Веди до места, - приказал я.

Через два часа все мы были возле особняка Мамаева и рассредоточились по периметру. Тюрин остался в "вольво" на повороте к поселку, чтобы предупредить нас, если появится машина с Калмыковым. Во дворе не было никакого движения. Окно второго этажа было слабо освещено. Иногда на стекло падали тени: мужская и женская. Потом свет погас.

Около полуночи во дворе завелась машина. В нее села какая-то женщина, я успел увидеть ее при свете плафона в салоне. Открылись ворота, машина свернула к центру поселка.