– Без "но". Сейчас - без "но", - перебил его Профессор.
– Понимаете - вот что важно. В силу служебного положения и своего понимания долга перед Россией мы вынуждены делать вещи, с которыми не может мириться наша совесть. Но забывать о том, что нам приходится делать именно такие вещи, мы не должны. Это единственное, что может спасти наши души. Все это вам может показаться странным, но нравственность даже в таком, урезанном, положении дает человеку силы, о которых он порой не подозревает. Это, кстати, как ни странно, относится и к продвижению по службе. Если у вас ничего нет за душой, кроме желания ухватить очередную звезду на погоны, вы никогда не продвинетесь дальше полковника или в лучшем случае генерал-майора. Для человека, о котором мы говорим, Аарона Блюмберга, понятие нравственности абсолютно, бесспорно и неделимо. Поэтому для него не существует препятствий. И Боже вас сохрани оказаться на его пути.

– А вас?
– спросил подполковник Егоров.

Профессор вздохнул, снова усунулся в плечи и ответил:

– Да, и меня. Я бы этого не хотел. Я не хотел бы этого больше всего на свете. Вызывайте оператора.

Подполковник Егоров бросил в микрофон селектора: "Зайдите, доктор!"

Появился оператор в белом докторском халате и в белой шапочке, положил на стол листы компьютерной распечатки. В ответ на обращенные к нему взгляды неопределенно пожал плечами:

– Слишком мало данных.

– А по тем, что есть?
– спросил Егоров.

– Реакции неадекватны.

– То есть? Врет?

– Смотрите сами. Вот реакция на вопрос: "Вы убивали людей?" Точно такая же, как на вопрос: "Вы курите?" Но ведь он же действительно не курит.

– Чушь!
– своим скрипучим голосом бросил Профессор.
– Два года в Чечне. Капитан спецназа. Он что, цветочки там поливал?

Вопрос не требовал ответа. В тоне, каким это было сказано, звучал не вопрос, а выражение недовольства. Но ни Егоров, ни оператор не чувствовали за собой никакой вины, поэтому оба промолчали, как бы давая возможность начальственному недовольству рассеяться по кабинету, как дыму от сигареты Егорова.

– А реакция на вопрос, умеет ли он убивать людей?
– спросил, помолчав, Профессор.

– Насчет этого вам и без полиграфа скажу, - ответил Егоров.
– Умеет.

– А реакция отрицательная, - заметил оператор.

– Как это может быть?
– не понял Профессор.
– Психологический блок?

– Не думаю. У меня есть другое объяснение. Это только гипотеза. Потому что, повторяю, данных для анализа мало. Посмотрите на эти графики. Ответы на вопросы: "Вы богатый человек?" и "Вы бедный человек?" Кривые совпадают. А теперь я эти кривые совмещаю с реакцией на вопросы, убивал ли он людей и умеет ли убивать людей. Полная идентичность.

– Ни черта не понимаю!
– бросил Егоров.
– Вы свой полиграф на пол случайно не роняли?

– Прибор ни при чем. Он фиксировал восемнадцать параметров. Ответ в другом. Обследуемый об этом не думает.

– О чем именно?
– уточнил Профессор.
– Богатый он или бедный?

– Да. Для него этих вопросов не существует. Точно так же, как вопросов об убийствах.

– Фрейдистские штучки?
– с иронией поинтересовался Егоров. Замещение, вытеснение, подмена?

– Нет. Реакция на такого рода раздражители принципиально иная. Дело проще и одновременно сложней. Это для него работа. И только.

– Убийца-автомат?
– предположил Профессор.

– Исключено. Мы проводили обследование наших летчиков, бомбивших Грозный. Для них это тоже была работа. Более того, служба. А кривые там метались, как молнии в грозу. Моральный фактор.

– А здесь, выходит, морального фактора нет?

– Есть. Но он позитивен. Иными словами, объект верит в правильность того, что делает.

– А сразу не могли так и сказать?
– раздраженно спросил Егоров.

– Вы бы мне не поверили.

– Я и сейчас не верю. Так не бывает.

– Бывает. В психологии не меньше тайн, чем, скажем, в истории.

Профессор жестом прервал перепалку.

– Что из этого следует?
– спросил он. Оператор снова пожал плечами.

– Вы не объяснили мне цели обследования. Но если вы хотели узнать, является ли он наемным убийцей, могу твердо ответить: нет. И в будущем на роль киллера не годится.

Профессор откинулся на спинку кресла и некоторое время молчал, нахохлившись. Потом сказал:

– Спасибо, доктор. Проводите его сюда. Минут через десять.

Оператор собрал графики и молча вышел.

– Вы уверены, что вам следует с ним встречаться?
– поинтересовался Егоров.

И вновь ответ последовал не сразу.

– Я ни в чем не уверен. Поэтому, должен на него посмотреть.

Егоров включил монитор:

– Смотрите.

На экране появилась комната с полиграфом и компьютерами. Возле окна, спиной к камере, сложив руки за спиной и слегка покачиваясь на носках кроссовок, стоял молодой человек в джинсовом костюме.

– Хорошо держится. Спокойный парень, - заметил Профессор.
– Даже не пытается заглянуть в бумаги на столе. Что было бы вполне естественно.