Я извлек магнитофон из машины, отошел в сторонку, перемотал пленку и включил воспроизведение. Свой чип я активизировал только перед самым уходом. Во-первых, потому что разговор, который шел в моем присутствии, мне ни к чему было записывать. А главное - из опасения, что "жучок" обнаружат при мне. И тут было бы полное "ай-я-яй".

С минуту в динамике стоял лишь шелест фона. Потом раздался голос подполковника Егорова:

– Лихо, Профессор. Я бы на такой блеф не решился. "Проводите нашего гостя". А если бы он ушел?

– Вы считаете, что я блефовал?
– прозвучал скрипучий голос Профессора.

– А нет?

– Вы циник, Егоров.

– Я практик.

– Ошибаетесь. Мы сегодня уже говорили об этом, но вы, вероятно, не поняли. Вы облечены высшим доверием. А значит, вы политик. Хотите того или нет. А политик должен верить в то, что делает. Иначе грош ему цена. И ни на какую серьезную карьеру он не может рассчитывать. Ваши впечатления?

– Крутой паренек. Пятьдесят штук снял - и глазом не моргнул. Если у него такие гонорары, чьи же конфиденциальные поручения он выполнял? И какие?

– Незачем гадать. Важно другое. Это ложится в легенду. Наемник. А кто его нанимал и для чего - второй вопрос. Когда он был в Японии?

– С седьмого по шестнадцатое октября. Вылетел в Токио прямым рейсом из Шереметьево-2. Вернулся через Осаку автомобильным паромом до Владивостока. Там погрузил купленную машину на платформу и сопровождал ее в рефрижераторе до Москвы. Договорился с водителями рефрижератора, "рефами". За бабки, конечно. Боялся, как бы тачку по пути не раздели. Так что все складывается как надо.

– Эти "рефы" смогут его опознать?

– Смогут, конечно. Но кто их будет искать и допрашивать?

– Ну, допустим. Сколько ему лет?

– Двадцать семь.

– Ощущение, что старше. Не внешне. По сути характера.

– Чечня. На войне люди быстро взрослеют.

– Вас что-то смущает?

– Кое-что. Честно сказать, если бы не Япония, я бы его заменил. Хоть это и очень сложно.

– В чем дело?

– Вчера я ездил в училище. Узнать у Нестерова, как наш фигурант отреагировал на предложение вернуться в армию.

– Как?

– Никак. Не согласился.

– Мы на это и не рассчитывали. Предложение свою роль сыграло. Психологическая подготовка на дальнем обводе. Что вас насторожило?

– Перед отъездом я разговорился с полковником Митюковым. Трепло и стукач. Он работал на Второе Главное управление КГБ.

– Воздержитесь, подполковник, от таких оценок. Он выполнял свой долг. Так, как его понимал.

– Слушаюсь, Профессор. Так вот, он рассказал, что Пастухов бой мне попросту сдал. На соревнованиях рейнджеров.

– Помню. Вы говорили про выстрел, который судья не засчитал.

– Он и первый этап сдал. Оказывается, на мишени был изображен милиционер в неправильно нарисованном мундире. С четырьмя пуговицами вместо трех. Поэтому он в него и выстрелил.

– Как он успел заметить?

– Выходит, успел. И второй этап - тоже сдал. Сделал вид, что оступился. А когда выходил из кабинета Нестерова, не хромал.

– Что это значит?

– Вот я и думаю. Могут быть проблемы.

Пауза.

Голос Профессора:

– Заменяем?

– Очень сложно. До выборов меньше месяца. И главное - Япония. Где мы найдем такое благоприятное сочетание обстоятельств?

– Вы отвечаете за оперативную часть. Поэтому решение я предоставляю вам. Справятся ваши ребята?

– Справятся.

– Это ваши проблемы, подполковник. Вам придется их решать, а не мне.

Голос Егорова:

– Я рассказал вам об этом только потому, что мы оба отвечаем за операцию.

– Я это понял. Значит, менять ничего не будем. Времени - ноль. Строго придерживайтесь плана. Схема надежная, должна сработать.

– А если будет осечка?

– Я даже думать об этом не хочу. И вам не советую. Все, поехали. Звук шагов. Стук двери.

* * *

Я выключил магнитофон. Не засекли. Удачно. Но почему же он перестал работать?

Я снова пустил запись. С минуту шел фон. Я уже хотел выключить, но тут в динамике раздался какой-то шум, грохот передвигаемой мебели и возбужденные голоса:

– Здесь! Где-то здесь, точно! Ищи, Шурик! Ищи, твою мать, не стой! Сюда давай локатор!

– Ничего нет.