Последней способностью и воспользовался Гаумата. Сначала, наслав безумие на Камбиса и его войско, он сообщил об этом Бардии и добился того, что Бардия объявил своего брата низложенным. Но этого Гаумате показалось мало. Вскоре Камбис был убит по пути на родину. Гаумата же был приглашен жить во дворец, где стал для Бардии ближайшим советником. Но некоторое время спустя Гаумата сам превратился в Бардию и, убив своего двойника, стал править от его имени.

Наверное, ты знаешь, что персы не сжигали своих покойников, как это делали римляне, и не закапывали их, как это делали этруски или египтяне. По их вере, завещанной им мудрецом Зороастром, они не смеют осквернять мертвым телом ни землю, ни огонь. Поэтому они кладут своего мертвеца на вершину "башни печали" и ждут, когда грифы склюют его плоть. Затем они помещают кости в сосуд-оссуарий, крышке которого придается форма головы мертвеца, и в этом виде хранят их у себя дома. Так сделал и Гаумата с телом убитого им Бардии. Вылепил он такой оссуарий и сверху накрыл его крышкой в виде своей головы, будто на самом деле умер не Бардия, а сам Гаумата. Сосуд этот Гаумата держал в царском дворце, якобы скорбя по умершему другу и советнику.

Но как известно, тени умерших, не похороненных должным образом, а поруганных по варварским обычаям, не попадают в Элизий и не проваливаются в Тартар. Они обитают поблизости от места нахождения своих останков. И люди, имеющие способности магов, могут увидеть их и даже разговаривать с ними.

Такою способностью в некоторой степени обладал и Дарий - один из приближенных персидских царей и потомок знатного рода, представители которого неоднократно занимали в прошлом персидский престол. Вернувшись из Египта с теми остатками войска Камбиса, которые сохранили еще человеческий облик, он был удивлен тем, как за эти пять лет, прошедших с начала египетского похода, переменился тот Бардия, которого он знал с детства и которому приходился родственником. Все, вроде бы, было в нем, как у Бардии: и гордая царская осанка, и наводящий ужас на слуг горящий взгляд его обсидианово-черных глаз, и покрывающая половину лица короткая курчавая борода, и густые черные брови, соединенные единой дугой над его горбатым носом. Но что-то заставляло Дария думать, что Бардия уже не тот, а какой-то другой.

Однажды, проходя по коридору дворца мимо оссуария, где, судя по клинописной надписи, написанной по-персидски, по-аккадски и по-арамейски, покоились кости неизвестного Дарию Гауматы, Дарий услышал, как кто-то зовет его знакомым ему с детства голосом Бардии. Голос, доносящийся из оссуария, рассказал Дарию о том, как маг Гаумата втерся к нему в доверие, сначала оклеветал и убил его царствующего брата, а потом и его самого похоронил в этом кувшине.

Тут-то Дарий и понял, что именно в Бардии насторожило его. Голос у нынешнего Бардии был в точности тот, который принадлежал одному из убийц Камбиса, схваченному сначала его слугами, но потом бесследно исчезнувшему из запертого помещения. Более того, Дарий вспомнил, что этот же самый голос принадлежал тому египетскому лекарю, который сопровождал войско Камбиса во время похода в Эфиопию.

Но как изобличить мага, превратившегося в царя? Тайно Дарий собрал в своем доме совет из представителей семи знатнейших персидских родов. Большинство из них, зная, на что способны маги, поверили в то, о чем рассказал Дарий. Однако, посовещавшись, они решили, что с таким могущественным магом, как Гаумата, открыто связываться опасно, поэтому предложили Дарию и далее считать Гаумату царем, ничем не показывая то, что им известна эта страшная тайна. Только сатрап Бактрии Дадаршиш, который, едва получив послание от Дария, прибыл специально на это собрание, предложил выход из этого положения.

– Маги могут многое, - начал он свою речь, - но все они такие же люди, состоящие из крови и мяса. Их также можно убивать, но нужно лишь знать несколько правил. Во-первых, тело мага необходимо немедленно сжечь. Во-вторых, копье из его тела нельзя вынимать иначе, как перед самым сожжением. И, главное, копье это должно быть особенное, заговоренное магом не менее могущественным, чем тот, которого следует им убить. При этом если маг принял чей-либо облик, то после смерти выявится его истинное лицо, а, если этого не произойдет, то это значит, что все мы ошиблись и убили законного царя.

– А где взять такое копье?
– спросил Дарий.

– Одно такое копье есть в Вавилоне. Его привез туда Навуходоносор в числе трофеев, взятых им шестьдесят четыре года назад в Иерусалимском Храме. Рассказывают, что изготовил это копье финикийский мастер Хирам, который и был главным строителем этого храма. Говорят также, что этим копьем завладели подмастерья, работавшие на этом строительстве: сириец Фанор, финикиец Амру и еврей Мафусаил. Им-то они и убили великого зодчего.

Теперь это копье хранится в храме Мардука. Однако жрецы тебе не отдадут его просто так. Ты должен сказать им тайное слово, которое не знаем ни я, ни ты. Знает его лишь мидийский сатрап Угбару. Сам он тоже был магом, когда служил последнему вавилонскому царю Набониду. Набонид покровительствовал магам, из племени которых происходила его мать Аддагупи, и даже по их наущению перенес свою ставку в Тейму, где был храм бога Сина, которому и поклоняются маги и который им во всех их делах способствует. Но, после того как Угбару перешел на сторону Кира, чем и ускорил падение Вавилона, маги прокляли его, и он, несмотря на свои знания и способности, живет теперь в постоянном страхе, что они до него доберутся. Поэтому он не может не помочь тебе в этом деле.

Получив эти сведения, Дарий сел на самого быстрого из своих скакунов и поскакал в Экбатаны.

На пятый день пути взору Дария предстала величественная столица когда-то независимого Мидийского царства, грозно смотрящаяся на фоне вечернего неба. Город, стоящий на высоком холме, был обнесен семью стенами. При этом одна стена кольцом охватывала другую. Высота же стен была подобрана так, что каждая внутренняя стена была выше предыдущей внешней ровно на высоту зубцов. Такое устройство укреплений позволяло одновременно участвовать в обороне города как воинам, стоящим на внешних стенах, так и тем, кто стоял на внутренних. Первая городская стена была выкрашена в белый цвет. Вторая - в черный. Третья и четвертая были красной и голубой соответственно. Цвет пятой стены был цветом сурика. Что касается пятой и шестой городских стен, то издали Дарий не видел, в какой цвет они были выкрашены. Лишь въехав в городские ворота, Дарий смог разглядеть, что зубцы шестой стены были покрыты серебром, а седьмой - золотом. Последней, седьмой стеной и был окружен царский дворец.

В этом дворце, некогда принадлежавшем царю Астиагу, которого за двадцать восемь лет до этого разгромил и пленил персидский царь Кир, Угбару и встретил Дария. Тогда, сразу после поражения Астиага, Угбару удалось захватить власть, пользуясь поддержкой Набонида. Однако одиннадцать лет спустя Угбару, видя растущее могущество Кира, перешел на его сторону и возглавил поход его войска на Вавилон.

Крепкие стены толщиной в тридцать два фута и высотой в пятьдесят локтей, возведенные в свое время Навуходоносором, окружали столицу вавилонской державы по всему его сорокавосьмимильному периметру. Сто с небольшим лет назад даже менее мощные укрепления позволили Вавилону три года выдерживать ассирийскую осаду. Войско же Кира, набранное из степных кочевников, не знало методов осадной войны, и город, оборону которого возглавил сын Набонида Белшарусур, называемый вами Валтасаром, мог продержаться до тех пор, пока находившийся в Аравии Набонид не соберет новое войско вместо недавно разбитого у Описа.